— Теперь я понимаю, что совершила ошибку.
Закинув руку на затылок, Тринити вынула из волос несколько
черепаховых шпилек, тряхнула головой, и ее светло-золотые волосы потоком
хлынули ей на плечи и на спину.
Джек застыл как зачарованный, не смея представить себе, что
он почувствовал бы, погрузив лицо в эти шелковистые, мягкие локоны и шепча
слова — о, любые слова! — способные успокоить ее.
И тут он заметил, что пальцы Тринити снова заняты: на этот
раз тем, что она быстро-быстро расстегивала пуговицы на спине своего уродливого
черного платья. Она произнесла заносчиво, хотя голос ее дрожал от волнения:
— Я сделаю все возможное, чтобы доставить вам
удовольствие, мистер Райерсон. Само собой, в известных пределах. Я вовсе не
ханжа, но и не шлюха…
— Конечно, нет! — Райерсон подбежал к ней и взял
ее руки в свои. — Господи помилуй, мисс Стэндиш, неужели вы думаете, что я
считаю вас непривлекательной? Вы самая красивая женщина, какую мне когда-либо
довелось обидеть. Если бы это было просто искушение, я упал бы перед вами на
колени в тот же миг, как впервые увидел вас. Но я доверенное лицо, ваш
потенциальный деловой советник и не вправе пользоваться преимуществами
создавшегося положения. Ведь вы это понимаете, не так ли?
С минуту Тринити изучала выражение его лица, потом
улыбнулась трепетной улыбкой, от которой у Джека замерло сердце.
— Я и вправду самая красивая женщина, которую вам
когда-либо довелось обидеть?
— Безусловно.
Тринити рассмеялась негромко и мелодично.
— Как это мило звучит. Глупо, но приятно. Благодарю
вас.
Райерсон отпустил ее руки.
— Рискуя обидеть вас еще больше, позволю себе
предположить, что на самом деле это Расселу Брэддоку должно быть стыдно за
себя.
Тринити выпятила губы.
— Он знал, что вы намерены сделать такое предложение,
но ничего не сообщил мне. Чего ради он так поступил?
— Он брачный агент, — напомнил Джек.
— Да, но… — Тринити нахмурилась. — Столько усилий
ради того, чтобы устроить брак на шесть коротких месяцев? Или вы полагаете…
— Я не могу придумать иного объяснения, а вы?
Глаза у нее снова вспыхнули, но на этот раз Джек чувствовал
себя свободно и радовался тому, что гнев Тринити направлен на Рассела Брэддока.
— Никогда не видел таких глаз, как у вас, мисс Стэндиш.
Цветом они напоминают фиалки.
— У моей мамы были такие же.
— Она, вероятно, была очень красива.
— Мне говорили, что это так, — вздохнула
Тринити. — Я разочаровалась в мистере Брэддоке. Он, конечно, принимает
наши интересы близко к сердцу, но я объяснила ему в совершенно недвусмысленных
выражениях, что не намерена осесть дома возле мужа до тех пор, пока не объеду
весь белый свет. А на это уйдут годы. Зачем же он в таком случае пытается
манипулировать мной?
Джек только пожал плечами, а Тринити повторила сказанные им
слова:
— Он брачный агент. И попросту льет воду на свою
мельницу, верно?
— Я так не думаю, — возразил Джек.
Явно смягчившись, Тринити вернулась в свое кресло.
— Хотелось бы, чтобы он меня к этому подготовил.
— Мне тоже хотелось бы этого. Но все же новость добрая,
не так ли?
— Не знаю, — протянула Тринити. — Я имею в
виду, хорошо, что нам не надо вступать в брак из одних только деловых
соображений. Но такова была последняя воля дедушки, мистер Райерсон. Даже если
ваш план удастся, я не уверена, что когда-либо смогу с этим примириться и
чувствовать себя нормально.
Джек присел на краешек стола поближе к ней.
— Вдумайтесь в то, что вы говорите. Неужели вы верите,
что, умирая, ваш дед желал, чтобы вы сочетались браком с незнакомым человеком?
Осудить себя на первую брачную ночь с мужчиной, который женился на вас только
из меркантильных соображений, это ведь… Нельзя, впрочем, утверждать, что тут
имели бы место лишь финансовые причины, — поспешил добавить Джек, — я
просто имел в виду…
Тринити расхохоталась.
— Бедняга, вы, должно быть, сочли меня помешанной. Я
понимаю, о чем вы говорите, и согласна с вами по крайней мере в одном
отношении. Я уверена, что в глубине души дедушка надеялся, что я и мой муж
полюбим это ранчо, захотим прожить здесь всю жизнь и создадим семью.
— Это верно, — сказал несколько приободрившийся
Джек. — Но вы хотите от жизни совершенно иного. Прежде всего
путешествовать. Я пока не могу ручаться, что добьюсь для ранчо прежнего
процветания, но, несомненно, вернусь в Бостон, как только дела здесь пойдут
гладко.
Уверяю вас, что по натуре я отнюдь не фермер.
Глаза у Тринити озорно заблестели.
— Не беспокойтесь, сэр. Я вовсе не хочу сделать из вас
фермера или своего мужа на всю оставшуюся жизнь. Но я понимаю, почему мистер
Брэддок не мог отказаться от мысли найти для вас невесту. Вы так привлекательны
и добросердечны. Постараюсь найти для вас невесту сама.
— А я найду для вас жениха, который захочет объехать
весь мир вместе с вами и к вашему глубокому удовлетворению, — парировал
удар Джек. — Кстати, вы не думали попросить Брэддока заняться поисками
такого молодца?
Уж ему-то известно, где их искать, я это знаю по
собственному опыту.
— Неужели?
Джек откашлялся, досадуя на себя за то, что не к месту
вспомнил об Эрике и ее моряке, но слово уже сорвалось с губ, а оно, как
известно, не воробей; выпустишь, так не поймаешь.
— Брэддок не говорил вам, как он услышал обо мне?
— Говорил, что у вас с ним есть общая приятельница,
которая высоко ценит и вас и его.
— Меня она просто обожает, — с кривой усмешкой
произнес Джек. — Она, собственно, вышла бы за меня замуж, не вмешайся в
это дело Брэддок. Это длинная история, но если я здесь останусь, то как-нибудь
расскажу ее вам, хотя бы для того, чтобы убедить вас, что Брэддок мастер
отыскивать любителей приключений для женщин, которые страстно жаждут подобной
чепухи.
— О Боже!
— Мои слова прозвучали горько?
— Отчасти. — Тринити встала и посмотрела ему прямо
в глаза. — В целом это звучит так, словно Брэддок сделал для вас доброе
дело.
— Он так и говорит.
— И наверное, это правда. Вы заслуживаете женщину,
которой нужен такой мужчина, как вы.
