— Здравствуйте, Людмила Ивановна! —
поздоровался я с тещей. На всякий случай, утром уже здоровались.
— Отдыхаешь? — с сомнением спросила теща. Нет,
у меня с ней отношения хорошие. Не из анекдотов. Но такое ощущение, что она все
время меня в чем-то подозревает. В том, что я — Иной, к примеру… если бы она
знала про Иных.
— Есть маленько, — бодро сказал я. — Надя,
далеко ходили?
— Далеко.
— Устала?
— Устала, — согласилась Надька. — А бабушка
больше устала!
Людмила Ивановна секунду постояла, будто
размышляя, можно ли доверить такому оболтусу как я, его собственную дочь. Но,
видимо, решила рискнуть. И ушла в дон.
— А ты куда идешь? — спросила Надюшка, крепко
обняв мою руку.
— Разве я сказал, что куда-то иду? — удивился
я.
— Не сказал… — призналась Надька и взъерошила
себе ручонкой волосы. — А ты идешь?
— Иду, — признался я.
Вот так. Если ребенок потенциальный Иной, да
еще такой силы, то дар предвидеть будущее у него проявляется с рождения. Год
назад Надька стала реветь за неделю до того, как у нее на самом деле начали
резаться зубки.
— Ля-ля-ля… — глядя на забор пропела Надя. — А
забор надо покрасить!
— Бабушка сказала? — уточнил я.
— Сказала. Если бы мужик был, то он бы
покрасил, — старательно повторила Надюшка. — А мужика нет и бабушка сама будет
красить.
Я вздохнул.
Ох уж мне эти дачные фанаты! Почему в людях к
старости непременно просыпается страсть ковыряться в земле? Привыкнуть, что ли,
пробуют?
— Бабушка шутит. — сказал я стукнул себя в
грудь. — Тут есть один мужик и он покрасит забор! Если надо, он покрасит все
заборы в деревне.
— Мужик, — повторила Надька и засмеялась.
Я зарылся лицом в ее волосенки, подул. Надюшка
принялась одновременно хихикать и брыкаться. Я подмигнул вышедшей из дома
Светлане, спустил дочку на землю:
— Беги к маме.
— Нет уж, лучше к бабушке, — перехватывая Надю
сказала Светлана. — Молоко пить.
— Не хочу молоко!
— Надо, — отрезала Светлана.
И Надюшка больше не спорила, безропотно
двинулась на кухню. Даже у людей матери и дети имеют странное бессловесное
понимание друг друга. Что уж говорить о нас? Надя прекрасно чувствовала, когда
можно покапризничать, а когда не стоит пытаться.
— Что сказал Гесер? — спросила Светлана,
садясь рядом со мной. Гамак закачался.
— Предоставил выбор мне. Я могу поискать
ведьму в одиночку, а могу вызвать подмогу. Поможешь решить?
— Посмотреть тебе будущее? — уточнила
Светлана.
— Ага.
Светлана закрыла глаза, откинулась в гамаке. Я
подтянул ее ноги, положил себе на колени. Со стороны — полная идиллия. Лежит в
гамаке симпатичная женщина, отдыхает. Рядом муж сидит, по бедру ее шаловливо
гладит…
Смотреть будущее я тоже умею. Но гораздо хуже,
чем Светлана, не моя это специализация. И времени у меня уйдет гораздо больше,
и прогноз будет более сомнительным…
Светлана открыла глаза. Посмотрела на меня.
— Ну? — не выдержал я.
— Ты гладь, гладь, — улыбнулась она. — Все у
тебя чисто. Никакой опасности не вижу.
— Видимо, ведьма устала от злодеяний, —
ухмыльнулся я. — Что ж. Вынесу ей устное предупреждение за отсутствие
регистрации.
— Библиотека ее меня смущает, — призналась
Света. — С такими книжками — сидеть в глуши?
— Может, просто, города не любит, —
предположил я. — Нужен ей лес, свежий воздух…
— Тогда почему Подмосковье? Уехала бы в
Сибирь, там и экология получше, и травы растут редчайшие. Или на Дальний
Восток.
— Местная она, — усмехнулся я. — Патриотка
малой родины.
— Что-то не так, — досадливо сказала Светлана.
— Я от истории с Гесером все отойти не могу… и
тут — ведьма!
— А с Гесером-то что? — пожал я плечами. —
Хотелось ему сына Светлым сделать. Знаешь, я его за такое не осуждаю.
Представь, какое у него чувство вины перед сыном… считал пацана погибшим…
Светлана иронически улыбнулась:
— Надюшка сейчас сидит на табуретке, болтает
ногами и требует снять с молока пенку.
— Ну и что? — не понял я.
— Я чувствую, где она и что с ней, — пояснила
Светлана. — Потому, что она — моя дочь. И потому, что она — Иная. А я ведь
слабее Гесера или Ольги…
— Они считали, что мальчик умер… — пробормотал
я.
— Не бывает такого! — твердо сказала Светлана.
— Гесер — не бесчувственный пень. Он бы чувствовал, что мальчик жив, понимаешь?
Тем более — Ольга. Это ее кровь и плоть… ну не могла она поверить, что ребенок
погиб! А раз знали, что жив, то дальше — дело техники. У Гесера и сейчас, и
пятьдесят лет назад хватало силы, чтобы перевернуть всю страну вверх дном и
найти сына.
— Выходит, они сознательно его не искали? —
спросил я. Светлана молчала. — Или…
— Или, — согласилась Светлана. — Или мальчик и
впрямь был человеком. Вот тогда — все сходится. Тогда они могли поверить в его
смерть и найти уже совершенно случайно.
— «Фуаран», — сказал я. — Быть может, эта
ведьма как-то связана с происшествием в «Ассоли»?
Светлана пожала плечами. Вздохнула:
— Антон, мне ужасно хочется пойти с тобой в
лес. Найти эту добрую женщину-ботаника, да и расспросить с пристрастием…
— Но ты не пойдешь, — сказал я.
— Не пойду. Я же поклялась не участвовать в
операциях Ночного Дозора.
Я все понимаю. И обиду Светланы на Гесера
разделяю. И в любом случае я предпочел бы не брать с собой Светлану… не ее это
дело — за ведьмами по лесу болтаться.
Но насколько проще и ЛЕГЧЕ было бы работать
вместе!
Вздохнув, я поднялся:
— Что ж, тянуть не буду. Жара спала, пройдусь
по лесу.
— Вечер скоро, — заметила Светлана.
— А я поблизости. Детишки говорили, что
избушка где-то совсем рядом.
