Лас неторопливо выложил на движущуюся ленту
скромные покупки, среди которых особняком выделялась бутылка чешского абсента.
А расплачиваясь, сказал:
— Вы знаете, у вас там есть бассейн, с
омарами…
Девушка за кассой заулыбалась, всем видом
подтверждая, что бассейн есть, омары в нем плавают, и парочка живых
членистоногих замечательно подойдет к абсенту, кефиру и мороженым пельменям.
— Так вот, — невозмутимо продолжал Лас, — я
сейчас видел, как один омар забрался другому на спину, выполз на бортик и
спрятался вон под те холодильники…
Девушка часто заморгала. Через минуту у кассы
появились два охранника и крепкая тетка-уборщица. Выслушав ужасную весть о
побеге, они бросились к холодильникам. Лас, поглядывая на зал, расплатился.
А погоня за несуществующим омаром была в самом
разгаре. Уборщица тыкала шваброй под холодильники, охранники суетились вокруг,
меня донеслось:
— Ко мне гони, ко мне! Я его уже почти вижу!
С выражением тихой радости на лице Лас
двинулся к выходу.
— Осторожней тычь, панцирь повредишь —
некондиция будет! — предостерегал охранник.
Пытаясь согнать с лица недостойную Светлого
мага улыбку, я взял у девушки свой кофе. Нет, этот не стал бы вырезать
ножничками букет из газет. Слишком скучное занятие. У меня зазвонил телефон.
— Привет, Света, — сказал я в трубку.
— Как дела, Антон?
На этот раз тревоги в ее голосе было поменьше.
— Пью кофе. С коллегами пообщался. Из
конкурирующих фирм.
— Ага, — сказала Светлана. — Молодец. Антон,
тебе не нужна моя помощь?
— Ты же… не в штате, — растерянно сказал я.
— Да плевать мне! — мгновенно вскинулась
Светлана. — Я за тебя волнуюсь, а не за Дозор!
— Пока не надо, — ответил я. — Как Надюшка?
— Помогает маме борщ варить, — засмеялась
Светлана, — Так что обед запоздает. Позвать ее?
— Угу, — расслабляясь, сказал я и сел у окна.
Но Надька трубку не взяла и разговаривать с
папой не пожелала.
В два года такое упрямство случается.
Я поговорил со Светланой еще чуть-чуть.
Хотелось спросить, исчезли ли ее дурные предчувствия, но я сдержался. И так по
голосу ясно, что исчезли.
Разговор я закончил, но трубку убирать не
спешил. Звонить в офис не стоит. А вот если мне поговорить с кем-нибудь в частном
порядке?
Ну, должен ведь я выезжать в город, с кем-то
встречаться, дела свои торговые перетирать, новые контракты заключать?
Я набрал номер Семена.
Хватит играть в сыщика. Светлые друг другу не
врут.
Для встреч — не совсем деловых, но и не совсем
уж личных — хороши маленькие кабачки, на пять-шесть столиков от силы. Когда-то
в Москве таких не было. Уж если общепит — так с помещением на хорошую гулянку.
Сейчас появились.
Это ничем не приметное кафе было в самом
центре, на Солянке. Дверь в стене, прямо с улицы, пять столиков, маленький бар
— в «Ассоли» даже в квартирах барные стойки повнушительнее.
И ничего особенного не было в публике. Это не
те клубы по интересам, что любит коллекционировать Гесер — здесь, собираются
аквалангисты, а там — воры-рецидивисты.
Кухня же вообще ни на что не претендовала. Два
сорта разливного пива, прочий алкоголь, сосиски из микроволновки и
картофель-фри. Ширпотреб.
Может быть, поэтому Семен и предложил тут
встретиться? Он-то с кафе вполне гармонировал. Впрочем, и я особенно не
выделялся…
Шумно сдувая с пива пену — только в старых
кинофильмах я такое видел, — Семен отхлебнул «Клинского золотого» и
умиротворенно посмотрел на меня:
— Рассказывай.
— Ты знаешь о кризисе? — с ходу взял я быка за
рога.
— О каком именно? — уточнил Семен.
— Кризис с анонимными письмами.
Семен кивнул. Даже уточнил:
— Только что оформлял временную регистрацию
пражскому гостю.
— Я вот что думаю, — крутя кружку по чистенькой
скатерти, сказал я. — Отправитель — Иной.
— Без сомнения! — сказал Семен. — Ты пиво-то
пей. Если хочешь, тебя потом протрезвлю.
— Не сможешь, я закрыт.
Семен прищурился, глядя на меня. И согласился,
что да, закрыт, и не в его силах пробить непроницаемую для магии скорлупу,
наложенную, не иначе, самим Гесером.
— Так вот, — продолжил я. — Если отправитель —
Иной, то чего он добивается?
— Изоляции или уничтожения своего
клиента-человека, — спокойно ответил Семен. — Видать, опрометчиво пообещал
сделать его Иным. Вот и дергается.
Все мои героические умственные усилия
оказались втуне. Не работающий прямо по делу Семен прекрасно до всего дошел
своим умом.
— Это Светлый Иной, — сказал я.
— Почему? — удивился Семен.
— У Темного есть масса других способов
отказаться от обещания.
Семен подумал, пожевал картофельную соломку и
сказал, что да, похоже на то. Но отрицать стопроцентно участие Темных он бы не
стал… Потому что и Темные могут дать такую опрометчивую клятву, что не обойти.
К примеру — поклясться Тьмой, призвать в свидетели изначальную силу. После
этого не слишком-то подергаешься.
— Согласен, — сказал я. — И все-таки больше
шансов, что прокололся кто-то из наших.
Семен кивнул и ответил:
— Не я.
Я отвел глаза.
— Да ты не переживай, — меланхолично сказал
Семен. — Ты правильно мыслишь и все правильно делаешь. Могли и мы проколоться.
Мог и я оплошать. Спасибо, что позвал для разговора, а не побежал к начальству…
Даю тебе слово, Светлый маг Антон Городецкий, что я не посылал известных тебе
писем и не знаю их отправителя.
— Я очень рад, — честно сказал я.
