— Андрей Федорович, выбирай! — Нил подвел к князю пару красивых жеребцов.
— Мордва подогнала всего лишь парочку лошадей?
— Табун на выпасе в верховьях Трещихи. Помнишь татарскую конную атаку, когда брали стойбище Увека?
— И лагерь там? — догадался Норманн. — А я головой кручу-верчу, да никак никого не высмотрю!
— Как княжеский шатер поставили, так люди работу побросали и сбежались полюбоваться! — похвастался Нил.
Новый шатер начали шить еще по осени. Голубой всем хорош — и красив, и удобен, только глупо возвращаться на Волгу со старым трофеем. Засмеют, назовут скрягой. Софья Андреевна подготовила масштабные выкройки, кораблестроители выполнили на плазе разметку и раскроили желто-золотистый шелк. Кожевенники изготовили тиснением и раскрасили злобные медвежьи морды, стекольщики добавили алые глаза и языки. Прогнав эскиз через компьютерное моделирование, Максим придумал схему цветных стекол и зеркал. Вспомнив проект, Норманн посмотрел на солнце и невольно улыбнулся:
— Что, сияет всеми цветами радуги?
— Глаз не оторвать! — подтвердил Нил. — Чудо дивное, а не княжеский шатер!
— Много ли земли успели очистить? — поглаживая выбранного скакуна, поинтересовался князь.
— Трудно татарник рубить, очень трудно! Я умаялся за неполный часок, — пожаловался Нил.
— Что за татарник? Никогда не слышал о подобной траве.
— Вот он, — сотник раздраженно пнул ногой ближайший колючий куст, — прям лесорубы, а не косари!
Местный репейник совсем не похож на привычный сорняк средней полосы России. К двухметровым кустам трудно подобраться, длиннющие острые шипы рвут одежду, нанося болезненные раны. В период подготовки к десанту Максим выкопал в компьютере чертежи пароконной косилки для кукурузы, а кузнецы сумели-таки за зиму сварганить парочку экземпляров. По нынешним временам безумно дорогой агрегат, и не только по причине высоких цен на железо. Большинство деталей сейчас просто нереально выковать. Умельцы нашли выход, покопавшись на складе разобранных автомобилей, они подобрали и приспособили подходящие железяки. Осилить Дикое поле можно или тяжелым трудом, или техникой.
— Косилки уже выгрузили или нет? — поинтересовался Норманн.
— Первую машинку кузнецы обещали подготовить к завтрашнему дню, — ответил Нил.
На спуске с холма открылась панорама освоения Дикого поля. Широкая дуга косарей буквально рубила неподатливые стебли татарника, порой прикрываясь рукой от ядовитого сока черемиса. Скошенную траву собирали в мелкие стожки, которые после просушки должны были сжечь. На готовых участках пахари погоняли неторопливых волов. Рядом сеяли пшеницу, а ближе к лагерю мурманы ставили мазанки с подсобными строениями. Армия Норманна поднимала целину и готовила землю для пока еще гипотетических крестьян.
На первом этапе освоения Нижнего Поволжья строительство крепости Саратов не предусматривалось, как и не было смысла закладывать город. Астраханский тракт у стойбища Увека разделялся на две дороги, одна шла к Нижнему Новгороду, вторая в Рязань. Через три века на юго-восточных торговых маршрутах появятся такие сторожевые крепости, как Пенза, Тамбов и Саранск. Благодаря плодородному чернозему и высоким урожаям пшеницы они быстро вырастут в зажиточные купеческие города. Сейчас незачем спешить, первопоселенцам предстоит освоить землю вдоль дорог со стороны Мордовского царства и засечной крепости Сердобск. Отсюда, со стороны будущего Саратова, пойдет встречная волна крестьянских хозяйств. Город вырастет сам по себе, сначала купцы откроют конторы с амбарами и причалами, затем настанет время для строительства крепости. После приезда Норманна не прошло и десяти дней, как со стороны Рязани потянулись крестьяне со своим скарбом. Добровольные переселенцы кланялись князю и просили землю. Кто бы возражал!
— Андрей Федорович! — В шатер вбежал взволнованный Дидык. — К нам пополнение из Твери во главе с воеводой!
Интересный расклад! Дружина пришла по велению тверского князя, иное невозможно по определению. Но с какой стати Александр Михайлович собрался воевать? Или слух по земле пробежал о шевелениях среди половцев или монголов?
— Зови! — разрешил Норманн. — Кстати, как воеводу зовут?
— Павша Якунович, — ответил Дидык, — ни разу в сече не бывал, но дружину готовил усердно.
На вид тверскому воеводе было лет тридцать с небольшим, статен и широкоплеч. Войдя в шатер, первым делом перекрестился, затем отвесил хозяину низкий поклон:
— Приветствую тебя, князь, и низкий поклон от всей Твери за приют нашего князя и учение Федора Александровича. — Он еще раз поклонился, на этот раз до самого пола.
Норманн внимательно присматривался к нежданному гостю — на лице ни тени усталости, чистая и опрятная одежда. Тысячекилометровый марш-бросок никак не отразился на его внешнем виде. Сколько же они топали? Месяца полтора, не меньше. В чем же причина нежданной помощи?
— Садись, воевода, да расскажи, как осилил столь нелегкий и дальний путь, — заинтересованно спросил князь.
Павша Якунович неожиданно потупил взор, несколько раз провел ладонью по колену, словно разглаживая невидимую складку, и виновато ответил:
— Мы хотели тебя у Рыбинска встретить, да лед с Вологи
[56]
долго сходил. Пришлось вдогонку бежать.
Вот оно что! Они добирались не пешодралом, как подумал Норманн, а Волгой! Осталось разузнать последние новости, поэтому он перешел к главной теме:
— Что слышно из Рязани? В княжеском тереме по-прежнему грызутся или временное перемирие?
— В змеюшнике перемирий не бывает, — усмехнулся тверской воевода, — за зиму отравили двух дядьев и одного племянника.
Рязань славилась не только своим богатством. За последнее столетие там ни разу не передавалась власть от отца к сыну или по лествичному праву. Постоянные родственные разборки сопровождались «несчастными случаями» и «язвенными болезнями». Огромное княжество начиналось в пятидесяти километрах от Москвы и простиралось на юг чуть ли не до Воронежа. При этом оно фактически не делилось по уделам, если не считать двух важных торговых центров. Муромом «управлял» внук правителя, в Пронске, что стоял на Муромском тракте, сидел старший княжич. Опасаясь в равной мере как нестабильности рязанской власти, так и немалой дружины великого князя, Норманн держал под Саратовом всю свою армию.
— Коль скоро в Рязани пока не шевелятся, мы сами сделаем первый шаг и посмотрим на результат, — сказал он с хитринкой.
Оба воеводы переглянулись, а Дидык на всякий случай уточнил:
— Де Оньян придет через неделю, но в бою от него не будет проку. Новички толком к седлу не привыкли, не говоря о сече.
— Неделя, говоришь? — в задумчивости переспросил Норманн. — Хорошо, пусть будет неделя. Готовься, Захар Иванович, к княжению, за неделю заканчивай церковь и собирай всех воевод! Будет народу праздник, а тебе честь и княжеский удел!
