— В Нижнем Поволжье трудно найти гальку.
— Картечь для тебя отливают из чугуна, — ответил Максим. — И вообще, давно пора установить в Норвегии свою власть.
— Мне надоело выслушивать всякие бредни о всемирном завоевании! Империя от океана до океана! Этого ты хочешь? — вспылил Норманн.
— Тебе нужен свинец, — нейтрально ответил Максим.
— В Швеции более чем достаточно самородного свинца! Не забывай о Западном Урале. Мне жизни не хватит освоить его богатства! А ты предлагаешь шарахаться и туда, и сюда.
— Я предлагаю согнать с престола годара Тренделага и посадить в Нидаросе
[52]
своего удельного князя, — по-прежнему нейтрально ответил профессор.
— Договорились, завтра с утра построю крепость Саратов, а после обеда отправлюсь штурмовать норвежские твердыни! Охренеть! От Мурманска до Нарвика сплошь гранитные скалы! Там нечего завоевывать, кроме десятка рыбачьих хижин! С вашим Нидаросом я ничего не получу, кроме геморроя! — выкрикнул Норманн.
— В таком случае тебе необходимо договориться с башкирами, — примирительно сказал Максим.
Снова подстава? Сначала подсунули явно негодный проект, разозлили, затем в качестве альтернативы предложили «правильный» вариант.
— Почему нет? Возьму сотню Нила и погоню башкирских пастухов на уральские шахты.
— Никого и никуда не надо гнать, — строго заметил профессор. — Башкиры не только кочуют, но и занимаются земледелием! Новгородские купцы скупают на Чусовой башкирское железо, а там есть и цинк, и свинец.
— Подговариваешься? Я освобождаю их от гнета Золотой Орды, а они в благодарность осыпают меня свинцовыми чушками?
— Подумай, — пожал плечами профессор, — по моим прикидкам у тебя впереди пара безмятежных лет.
— Удвой количество «хиндских» пушек. Вторую партию через месяц пришлешь в Саратов под командованием господина Матиса! — заявил Норманн приказным тоном.
Итак, пришельцы заманивали в Башкирию. С одной стороны, вроде бы выгодно, новгородцы там давно за своих. Западный Урал богат не только железом, вроде до золота добрались и шушукались о строительстве крепости. Гибель Золотой Орды аукнется по казахским степям разбоем мелких стойбищ. Китайцы повезут товары по Иртышу с выходом на Каму. А тут уже все готово: и башкиры в друзьях, и крепость неприступная с пятизвездочным караван-сараем. Припортальная братва радеет о России-матушке? Или Норманна используют в качестве бульдозера: он подготовит площадку, а чемпионы прикатят на машине времени?
Глава 10
САРАТОВ
Корабелы разом налегли на весла, и галера заскользила по глади Онеги. Несмотря на полный штиль, на палубе было зябко, поэтому Норманн накинул на плечи обшитую желтым сукном короткую шубейку. Жена забралась на дозорную башню, там она простоит не менее часа, пока маленький кораблик не растворится в весенней дымке. Поэтому он хотел как можно дольше оставаться на виду. Прощание получилось тяжелым и утомительным. Мила беспрерывно плакала, висла на шее и умоляла простить ее. Норманн попытался получить от тещи поддержку и успокоить не в меру эмоциональную жену, но теща, расцеловав дочь, не оглядываясь, поднялась на галеру и скрылась в каюте.
От Белозерска до устья Шексны оба берега реки представляли собой воинский бивуак. Мурманы натянули над драккарами тюленьи шкуры, превратив свои кораблики в уютные домики. Дружина раскинула разноцветные шатры, отряд барона Маркварта фон Мюрица сначала ютился в шалашах, но Лунд по собственной инициативе поделился парусиной, и теперь немцы блаженствовали в палатках. Над разношерстной эскадрой монстрами возвышались баржи Выга. В этом году «коммерческий директор» решил увеличить поставки пилолеса и собрал маленькую флотилию «московок». Уложенные по специальной схеме брусья и доски придавали гигантам внешнюю схожесть с огромными кораблями, наверху даже установили домики для экипажей.
Паводок вынесет баржи в море, а дальше галеры возьмут их на буксир и отволокут в Персию. Хороший бизнес, и очень выгодный. При минимальных затратах галеры привезут обратно Килиманджаро тканей и прочих «колониальных» товаров.
После царившего во дворце Норманна шумного многолюдья терем белозерского князя показался вымершей пустошью. Сам князь с сыновьями по-прежнему предавался радостям Бахуса, а на попытки зятя завести разговор неизменно повторял одно и то же:
— Мила у меня во! — И поднимал большой палец. — Держись за нее и никогда не пропадешь!
Затем следовали предложение выпить и невнятное бормотание на тему «как надо воспитывать современную молодежь».
— Андрей Федорович, оставь его, князь давно уже не в себе, — прервала теща очередную попытку наладить контакт.
— Как-то неудобно, — покраснел Норманн, — мы стали родственниками, а поговорить никак не удается.
— Не о чем вам говорить! — отрезала Ефросиния Давыдовна.
— Мне хотя бы узнать имена удельных князей. Земли за Милой взял, а до сих пор не знаю, как зовут соседей.
— И не надо! Возьмешь Белозерск под себя, и они сами с поклоном придут.
— Возьмешь, не возьмешь, белосельские не бедны и не в пример родовитее меня, — ответил Норманн.
Ефросиния Давыдовна резко встала из-за стола, отмахнулась от всполошившейся прислуги и приказала:
— Пойдем-ка, зятек, в светелку да поговорим по душам!
Норманн не возражал, ситуация с великим княжением складывалась на скандальный манер. Лучше сразу расставить все точки с запятыми, чем грызть в уголке ногти и строить друг другу козни. Светелка княгини на первый взгляд могла показаться простенькой, даже бедноватой. Ни тебе ковров, ни шелков, лишь жесткая дубовая мебель. Вдоль одной стены стоял прикрытый пуховым одеялом топчан. Вокруг высокого круглого стола расположилась стайка широких кресел с цветными подушками на сиденьях. Стену напротив окон занимал большой книжный шкаф с пюпитром для чтения книг. Чуть в стороне скромненько притулились секретер с набором для письма и пара высоких канделябров с широкими тарелками для защиты от случайного падения горящей свечи.
Вместе с тем мебель и стены светелки покрывал ковер изящной резьбы. Над топчаном красовался библейский сюжет с Адамом, Евой, змеем и яблоком, который продолжался к двери сценой изгнания из рая. В другую сторону шел сюжет «Кто из вас без греха?». Резьба между окон на первый взгляд могла показаться случайным набором завитушек, но знающий сразу узнавал руны Рода и Мары. А вот пол с потолком оказались истинной картинной галереей. Вверху молодежь водила хоровод, рядом парень с девушкой завалились в копну сена и страстно целовались, а чуть дальше к углу играли в догонялки. Под ногами рыбаки выбирали сети, детишки на мелководье поднимали тучи брызг, а на камешке пригорюнилась красавица.
Не так представлял Норманн «узилище» замужних женщин и невест. Устоявшийся штамп требовал поставить здесь прялки с примитивными ткацкими станками да пяльца с незаконченным вышиванием. Вместо этого он оказался в обычном рабочем кабинете, разве что адаптированном под женский вкус. Вот тебе и ряды поющих девственниц с мечтами о суженых, которые ряженными лезут под окна, дабы одним глазком увидеть нареченную невестушку.
