Итальянцы были людьми сентиментальными, падкими на всякие истории типа «Ромео и Джульетта», к этой истории даже самый заскорузлый таможенник не мог не отнестись с сочувствием…
– Успокойтесь, синьор. Может быть, стоит ей позвонить и попробовать поговорить?
– Я звонил! Она сбрасывает, видите!
Таможенник посмотрел на телефон и в самом деле увидел сброшенные звонки.
– Синьор, я ни о чем вас не прошу! Можно узнать, когда она улетела и каким рейсом? Я полечу за ней следом, понимаете!
– Но синьор, для этого нужна виза… – опешил таможенник.
– Мне наплевать на визу! Я ее получу, заплачу сколько надо! Только бы узнать, куда она полетела, может быть, мне удастся уговорить ее, понимаете, синьор. Мне только нужно поговорить с ней, я знаю, что она по-прежнему меня любит!
Таможенник сдался.
– Хорошо. Следуйте за мной, синьор…
– О, спасибо…
Граф Сноудон прошел таможню без досмотра, по служебному удостоверению начальника таможенной смены, через зеленый, дипломатический коридор. Начальник смены направился сразу к стойкам главной компании, использующей аэродром как хаб – «Алиталии». Во всех нормальных аэропортах мира стойки продаж находились в «общей зоне» – но во Фьюмиччино они были и в послетаможенной зоне, чтобы пассажиры транзитных рейсов могли купить билет, не проходя таможню.
Им почти сразу повезло…
– Да, синьор, я помню эту женщину… – ответил молодой продавец билетов, посмотрев на фотографию. – Это она.
– Куда она вылетела? Каким рейсом? – спросил начальник таможенной смены.
– «Алиталия», на Каир. Купила билет первого класса, очень нервничала.
Начальник смены повернулся к графу, изображавшему отчаяние.
– Каир? – прошептал он. – Во имя Господа, что ей делать в Каире…
Начальник таможенной смены пристально посмотрел на продавца билетов – граф незаметно вовлек его в игру, и теперь спрашивал уже не подозрительный, нервный парень – а представитель властей.
– Она следила за мужем, синьор… – ответил продавец билетов.
– За мужем? – вскричал граф. – Каким еще мужем?! Ты врешь! Ублюдок, ты врешь!
– Спокойно, спокойно… – Таможенник придержал графа рукой, чтобы тот не кинулся в драку. – Какой еще муж, Винченцо? Ты помнишь его?
– Конечно, помню, синьор… – ответил изрядно струхнувший продавец билетов. – Он тоже летел первым классом в Каир, билет был выкуплен и оплачен. Такой мужчина, пожилой, крепкий, лет, наверное, под пятьдесят, наголо бритый, в хорошем костюме. Он прошел на посадку, а тут эта синьора… простите, синьор, в общем, эта женщина… Нервничала очень. Билет втридорога купила, в первый класс тоже. Говорит, это ее муж, он ей изменяет, она хочет за ним проследить, куда это он летает. В Каире… сами понимаете, синьор, нехорошие вещи делаются…
Продавец билетов сделал тот же знак, взявшись за ухо. В Италии это намек на гомосексуализм…
– …Я еще подумал, у человека такая красивая молодая супруга, а он такими вещами занимается…
– Но она улетела?
– Клянусь, синьор, прошла на посадку. Вслед за этим синьором…
Таможенник повернулся к графу. Тот был совершенно убит.
– Господи… она опять с этим…
– С кем, синьор?
– С этим… извращенцем. Она же мне обещала… Раз и навсегда… Я убью ее! И его тоже! Убью! Убью!!!
И с этими словами потерявший всякую надежду влюбленный направился к таможенному коридору, повторяя – убью! Убью! Начальник смены поспешил за ним, в ответ на вопросительный взгляд таможенника в зеленом коридоре сделал знак рукой – пропустить без досмотра. История нехорошая… еще хуже было бы, если бы они втроем тут встретились. Вот дело было бы… А так – пусть идет…
И какие же все-таки бабы сволочи…
Своих людей – граф встретил уже на стоянке. Около черной «Альфа-Ромео».
– Ничего другого нанять не могли?
– Хорошая машина… – сказал Тим, стоящий у водительской двери.
Машина и в самом деле хорошая. Главное – приметная, мать твою…
– Короче говоря, она и в самом деле улетела…
Граф коротко пересказал, что ему удалось узнать. Как и многие аристократы – в детстве он учился в закрытом интернате. В отличие от интернатов для мальчиков, успешно пополняющих ряды педерастов – это был так называемый «общий» интернат. Сценическое искусство входило в число обязательных предметов, и граф по нему отлично успевал, играя в любительских постановках и даже режиссируя их. Вкупе с великолепным знанием прикладной психологии – это делало его искусным соблазнителем и опытным манипулятором людьми. То, что нужно для разведки…
После того как он сообщил о «муже», наступило тяжелое молчание…
– Кто этот человек? – требовательно спросил граф.
Молчание.
– Вы его видели? Вспоминайте. Лысая голова. Привлекает внимание…
Кто бы ни был этот человек – он сделал большую ошибку, выбрив голову. Смотря по сторонам – если человек высматривает кого-то конкретно, он обращает внимание на лицо и на голову, на то, что находится на уровне его глаз. Мозг машинально перебирает образы и, если попадается знакомый человек, дает сигнал. Если нет – люди просто пропадают в памяти, но те, кто чем-то отличается, остаются, если и не в памяти, то в подсознании точно. Бритая голова – отличный признак…
– Кажется, да… – ответил один из сасовцев.
– Вспоминай. Откуда он взялся. Прилетел вместе с ней? Ты видел его в самолете?
– Кажется, нет…
– Кажется или нет?
– Не помню…
Граф сделал себе заметку – заказать пленку с посадки в Хитроу. Если раньше дипкурьеру требовался как минимум день, чтобы доставить пленку, то сейчас нужный файл найдут и выложат в общий доступ за несколько минут. Всего лишь пленка с идущими на посадку людьми, ничего такого. Как только они увидят этого человека на пленке – можно будет отдавать для опознания, при необходимости бросить запрос в Интерпол, и все такое. Пока у них нет ничего, кроме словесного портрета – а нужен реальный.
– Хорошо, – подытожил граф, – вы все отправляйтесь в город. Снимите квартиру, но ненадолго, буквально на неделю. Заплатите наличными и не берите никаких документов, здесь это любят.
– Где лучше?
– Поближе к центру. Адрес скинете эсэмэской.
– Да, сэр…
30 мая 2014 года
Рим
Щелчок соединения.
– Слушаю, синьор?
– На мое имя должно было прийти отправление. Из Лондона.
– Одну минуту, синьор. Не могли бы вы назвать номер отправления…
