Перед ней, расставив ноги в начищенных сапогах, стоял
обладатель ироничного голоса. На деревенского мужичка он походил мало: щеголял
в поддевке из тонкого сукна, красная рубаха перехвачена широким поясом, на
который, несомненно, пошла дорогая кружевная шаль, за пояс заткнуты
кухенрейтеровский пистолет и широкий, прямой охотничий кинжал в ножнах,
обтянутых синим бархатом с серебряными накладками. Через плечо у него вдобавок
к имевшемуся арсеналу висела кавалерийская сабля образца, состоявшего и сейчас
на вооружении (Ольга, выросшая в доме генерала, обладавшего большой библиотекой
на всевозможные батальные темы, в оружии разбиралась неплохо).
Субъект этот, довольно молодой, был чернявым и горбоносым,
как цыган, и в левом ухе у него болталась тяжелая золотая серьга с крупным
изумрудом – определенно дамская. Казака изображал из себя, надо понимать…
Тот, что стоял справа, бесцеремонно протянул руку, качнул
корявым указательным пальцем сережку в ухе Ольги и удовлетворенно осклабился:
– А камешек-то – брыльянт!
– Дура ты, братец, уж прости на худом слове, –
сказал чернявый. – Настоящий брильянт – это сама барышня и есть. Вы нас,
барышня, не извольте опасаться, казак красотку не обидит, а по крайности
непременно сначала согласья спросит…
Остальные так и грохнули. Ольга бросила быстрый взгляд по
сторонам, но так и не увидела возможностей для бегства – Абрека и след простыл,
нападавшие плотно ее обступили, не вырваться. Тут и гадать не стоит, это,
конечно же…
– Васька Бес? – спросила она, глядя в глаза
чернявому.
Он ухмыльнулся, блеснув великолепными зубами, без нужды
поправил саблю жестом, который наверняка считал картинным.
– Кому Бес, а кому и Василий Лукич… А вас, милая
барышня, Ольгой Ивановной кличут?
– И что с того? – спросила Ольга, по-прежнему
глядя ему в глаза и стараясь не выказывать испуга. – Извольте объяснить,
отчего такое нахальство…
– Фу-ты, ну-ты! – расхохотался тот, что трогал
сережку. – Княгиня, ага! Того гляди, на конюшню отошлет…
– Ну какое нахальство, Ольга Ивановна? – с
невозмутимым и невинным видом пожал плечами Бес. – Это не нахальство, а,
можно сказать, закон ремесла. По должности полагается. Коли уж мы разбойнички,
как-то испокон веков и положено господ прохожих и проезжающих без церемоний
брать за шкирку да избавлять от всего лишнего…
– Вынуждена вас разочаровать, – в тон ему ответила
Ольга. – При мне ни денег, ни драгоценностей, разве что сережки… Можете
снять, если уж так приспичило.
– Что снять, а что оставить, я уже сам разберусь, –
заверил Бес, окинув девушку взглядом, который ей крайне не понравился. –
Может, сначала развлечемся приятной беседой? – Он протянул руку, потеребил
рукав Ольгиного кафтанчика. – Приметная одежка, и конь приметный… Это не
вы ль вчера, милая барышня, и с пистолета ночью палили, да так ловко, что
человека до смерти застрелили? Хороший был человек, можно сказать, моя правая
рука, так что отсекли вы мне правую рученьку, в переносном смысле выражаясь…
Нехорошо, ай, нехорошо, а еще барышня из приличного дома… Совесть не мучает?
– С какой стати? – Ольга вскинула голову. – Я
вас не просила за мной гнаться… и уж тем более палить по мне из ружей.
– Да где ж по тебе, – угрюмо сказал один. – Я
по коню целил, не бреши…
– А какая разница?
– А я-то думаю, что за стрелок лихой попался, –
продолжал Бес. – А это Ольга Ивановна изволили пистолетом окаянствовать.
Нехорошо…
– Что вам нужно? – резко бросила она, стараясь не
поддаваться страху.
– Да что ты, атаман, с ней церемонии разводишь? –
нетерпеливо рявкнул кто-то. – Такого парня загубила, тварюшка мелкая… До
печенки ей ножичком дотянуться, вот и весь сказ…
– Только приголубить сначала, – поддержал другой,
столь же неприязненный голос. – Чего добру пропадать? А потом, конечно,
можно и ножичком пошарить меж ребрышек…
Бес, чуть повернув голову, сказал непререкаемым тоном:
– Если какая неотесанная скотина еще раз вмешается в
беседу мою с благородной барышней, так о березу шваркну, что всякая охота
пропадет невоспитанность показывать…
Отставив ногу в начищенном сапоге, он полез в карман, извлек
овальную табакерку, всю в разноцветных эмалях, подцепил двумя пальцами понюшку
табаку и сосредоточенно, едва ли не священнодействуя, зарядил обе ноздри.
Постоял, будто прислушиваясь к чему-то, потом его лицо исказила гримаса, и он
оглушительно, с удовольствием чихнул. Несмотря на нехорошую серьезность
ситуации, Ольга не сводила глаз с табакерки – интересно, правда или все же
врут?
– Любопытствуете? – усмехнулся Бес, перехватив ее
взгляд.
– Любопытствую, – сказала Ольга.
Может быть, тянуть время, насколько удастся? По окрестностям
рассыпалась многочисленная охота, всякое может случиться, места вокруг все же
не самые глухие…
– Многие любопытствуют, – сказал Бес.
– А все же, правду говорят или врут?
– Про что?
– Ну, что в табакерке у вас не один только табачок…
– Так вам все и выложи, Ольга Ивановна…
Ольга нашла в себе достаточно хладнокровия, чтобы улыбнуться
разбойничку обворожительным образом:
– Неужели не расскажете, если я душевно попрошу?
– Это как же это – душевно?
– Так вам все и выложи, Василий Лукич… – сказала
Ольга кокетливо, повторяя его слова и интонацию. – Ну что, расскажете?
Все же мужчины, к какому бы сословию ни принадлежали,
скроены на одну колодку – под ее лукавым взглядом Бес глупо ухмыльнулся,
приосанился и, придвинувшись, сказал с неуклюжей грацией деревенского волокиты:
– Давайте, коли любопытствуете, договоримся…
Пора! Момент представлялся как нельзя более удачным – в
окружавшем ее кольце возникла брешь, один из разбойников, глядя, как атаман любезничает
с пленницей, неодобрительно крякнул и отвернулся, отступил на шаг, его сосед
тоже смотрел в сторону с выражением неописуемой скуки на лице…
Ольга рванулась меж ними в сторону чащобы…
И кубарем полетела наземь, сбитая чьей-то подножкой, больно
ушибла плечо. Медленно поднялась, вся в пятнах от сочной травы, стряхнула землю
и прошлогодние сосновые иголки. К ней придвинулись с двух сторон и цепко
ухватили за локти.
– Ай-яй-яй, Ольга Ивановна, – сказал Бес
удрученно. – Только у нас с вами наладилась доверительная беседа, как
захотели вы нас бесповоротно покинуть… Нет уж, извольте задержаться.
– Что вам нужно? – спросила Ольга, оставив попытки
усыпить его бдительность мнимым кокетством.
– Хорошие вопросы задаете, правильные… Вы глазками-то
не сверкайте и строптивую лошадку из себя не изображайте, – с ласковой
угрозой посоветовал Бес. – И не таких обламывали…
