Еще миг – и его уже не было. Показалось даже, что он вообще
не входил в избушку, а оказавшись в тени, попросту исчез. Ольга хотела его
окликнуть, но подозревала, что это ни к чему не приведет – разговор окончен…
– Бурная жизнь, говорите? – тихонько сказала она
самой себе. – А собственно, судари мои, что тут страшного? Главное, не
прозябать в какой-нибудь дыре…
Абрек отыскался на том же месте, спокойный, ничем не
испуганный и даже не встревоженный. Взлетев в седло, Ольга двинулась по
узенькой лесной дороге, чему-то бездумно улыбаясь.
Мерно постукивали копыта, луна наполовину опустилась за лес,
усыпанное звездами небо было безоблачным, и на душе, вот странно, стало
удивительно спокойно…
Вдруг Ольга встрепенулась, почувствовав в окружающем нечто неправильное,
быстро оглянулась по сторонам, и все ее спокойствие моментально улетучилось.
Вокруг был обширнейший луг, кажется, тот, что именовался Серебрянским.
А может, уже и Хомяковский – они примыкали друг к другу, разделенные лишь узкой
полоской леса… ага, все же Хомяковский, потому что овраг остался позади…
Слева, от леса, к ней во весь опор неслись трое верховых –
на проворных низкорослых лошадках, вроде бы донской или калмыцкой породы. Ольга
как-то сразу, к месту вспомнила, что по рассказу капитан-исправника, Васька Бес
со своими дружками угнал недавно у ротмистра Обольянова полдюжины «калмычек»…
Она присмотрелась. Верховые неслись, несомненно, прямо к
ней, рассыпаясь неким подобием лавы. С первого взгляда опытному человеку вроде
нее было ясно, что к верховой езде они не особенно и привычны, подпрыгивают на
конских спинах совершенно не в лад аллюру, да и посадка самая мужицкая, локти
растопырены, ноги раскорячены…
Что-то под луной блеснуло металлом на поясе того, кто был к
ней ближе всех. В любом случае вели они себя предельно подозрительно, молча
обкладывали, как собаки кабана…
Ольга подхлестнула Абрека, проехалась по его бокам татарской
нагайкой, и горячий жеребчик взвился. Расстояние меж ней и подлетающими
верховыми моментально увеличилось, так резко, словно они остановились на всем
скаку. Чего, разумеется, не наблюдалось – они, широко рассыпавшись, пустились
следом, что-то крича, определенно неприязненно и грубо. Никаких сомнений в том,
что это разбойники, уже не оставалось…
Мысленно прикинув взятое ими направление, Ольга повернула
Абрека влево, к дороге – и поскакала напрямик через луг. На большой дороге она
без труда от них ускачет, а там и село Грудинино, с ночными караульными, не
рискнут сунуться за ней туда, а кружным путем обогнать негде…
Она скакала к лесу – но потом ей вдруг пришла в голову
нехорошая догадка. Походило на то, что ее именно туда и направили … Она уже
года четыре участвовала в княжеских охотах, немало наслушалась про повадки
зверей – в том числе и волчьей стаи…
Именно так волки и охотятся – загоняют добычу туда, где
другие ждут в засаде. А значит, дорога и лес…
Она дернула поводья, разворачивая Абрека вправо. И вовремя –
из леса наперерез ей выскочили еще трое верховых, один из них взметнул
продолговатый предмет, и грянул ружейный выстрел. Судя по свисту пули, целили в
Абрека, но, слава богу, промахнулись…
Ольге помогло то, что засада едва стронулась, их кони еще не
успели набрать аллюра – и она вихрем пронеслась мимо, Абрек ударил плечом и
моментально сбил с ног невысокую чужую лошаденку, шумно грянувшуюся оземь
вместе с всадником. И, храпя, понес галопом.
Еще двое выскочили справа – да сколько ж их тут?! Одного
Ольга обскакала без труда, но у второго то ли лошадь была получше, то ли он сам
оказался неплохим ездоком – он заходил справа по широкой дуге, несясь с
вызывающим опасения проворством, Ольга могла уже разглядеть бородатое лицо,
темный кафтан, вскинутое ружье: судя по сноровке, этот прохвост, несомненно,
служил раньше в кавалеристах…
Нельзя было растеряться, испугаться, замешкаться. Одним
движением вырвав из-за пояса пистолет, Ольга навела его на скачущего с ней
голова в голову на расстоянии всего-то десятка саженей человека и потянула
спуск, молясь в душе, чтобы на полке оказалось достаточно пороха…
Пистолет исправно громыхнул, выбросив полосу густого дыма.
Она успела заметить, как разбойника вынесло из седла, а его лошадь, оставшись
без седока, еще какое-то время неслась рядом, но потом свернула в сторону, на
луга.
Пригнувшись к конской шее, Ольга работала плеткой. Абрек
несся полным галопом, скачка была дикая, достаточно копыту угодить в рытвину,
чтобы они оба поломали себе шеи, но тут уж приходится рисковать… Ветер бил в
лицо, разметав волосы девушки и конскую гриву, грохотали копыта, заходящая
луна, казалось, несется справа, сопровождая их с той же скоростью…
Вскоре Ольга поняла, что погоня безнадежно отстала, но не
придерживала коня, на том же аллюре пронеслась через спящее Грудинино (так
быстро, что ни одна собака не успела взлаять, лишь какой-то полуночник,
испуганно охнув, опрометью кинулся с дороги) и помчалась к поместью, иногда
оглядываясь предосторожности ради…
Глава 3
В окрестностях большой охоты
Утро выдалось прекрасное, совершенно безоблачное, ясное. Два
высоких окна Ольгиной спальни выходили на западную оконечность огромного парка,
и потому сюда не доносилось ни звука, свидетельствовавшего бы о начале
приготовлений к пресловутой «большой охоте на волков». Но судя по стрелкам ее
крохотных, украшенных бриллиантами французских часиков, они уже в самом
разгаре. Нетрудно догадаться, что князь Вязинский будет действовать со всей
обстоятельностью и прилежанием – коли уж того нежданно потребовали высокие
государственные интересы и дипломатические надобности…
Прошлепав босыми ногами к окну, она легонько нажала на
высокую створку, и в спальню хлынул ни с чем не сравнимый летний утренний
воздух провинции: чистейший, с едва уловимой ноткой прохлады, пахнущий лугами и
лесами. Ольга дышала полной грудью, стоя у приотворенного окна. Насколько
хватало взгляда, кудрявились зеленые кроны деревьев, мир был невероятно свеж,
деревья, затейливо подстриженные кусты вдоль аллеек, лужайки на английский
манер – все сияло столь пронзительно-чистыми оттенками аквамаринового,
изумрудного, что казалось, будто все окружающее с заката и до рассвета
приводили в безукоризненное состояние полчища проворных лакеев. Да не русские
ленивые копуши, а прилежные аккуратисты немцы, вроде их главного садовника
господина Пертцеля, невероятно педантичного подданного баварского короля,
вызывавшего у своих здешних подчиненных едва ли не мистический ужас… Господин
Пертцель, разумеется, вызывал суеверное почтение, а не неведомый здесь
баварский король, о существовании коего большая часть дворовых, ручаться можно,
и представления не имела ни малейшего…
Ольга разнежено стояла у окна, медленно втягивая чистейший
воздух, напоенный ароматом травы и листвы. В такое утро любые мелкие хлопоты
казались смешными и несущественными, и о своем вчерашнем рискованном
приключении она даже и не вспоминала: в конце концов все великолепно обошлось,
она невредимой и незамеченной вернулась в имение, тихонько поставила Абрека в
стоило и прокралась к себе в спальню никем не замеченная. Не станут же
сподвижнички Васьки Беса заявляться к князю под парадное крыльцо и жаловаться,
что нынче ночью при попытке ограбления в его владениях запоздавшего путника они
подверглись с его стороны пистолетному обстрелу. Да и вряд ли они поняли, что перед
ними девушка.
