Но так или иначе, обнимать в постели семнадцатилетнюю красавицу — дело приятное. Время от времени ее ухо касалось его щеки. Теплое дыхание щекотало шею.
Груди, упиравшиеся в него, казались настолько идеальными, что останавливалось Время. Живот у Тэнго сжимался, и напряжение растекалось по всему организму. А еще ее кожа пахла. Чем-то совершенно восхитительным. Так может пахнуть только то, что еще растет. Например, луговые цветы на рассвете. Аромат которых Тэнго вдыхал в далеком детстве, когда делал зарядку под звуки радио перед походом в школу.
Только б не кончить, думал Тэнго. Если кончу, она сразу поймет. И это нарушит равновесие в их отношениях. Как объяснить семнадцатилетней девчонке, что даже без особого сексуального влечения можно кончить в ее объятьях? Впрочем, пока, слава богу, эрекции не наступало. Он просто вдыхал запах Фукаэри. Нужно отвлечься от ее запаха. Да и вообще от секса.
Он решил думать о Сонни и Шер. Об их отношениях с питонами. Интересно, нашли бы они, о чем пообщаться? Смогла бы звездная парочка и дальше петь свои песни? Когда фантазии о ковчеге в бурных водах окончательно истощились, Тэнго начал перемножать в уме трехзначные числа. К этой уловке он частенько прибегал во время секса с замужней подругой, чтобы задержать оргазм (а подруга была очень требовательна к тому, чтобы оба кончали одновременно). Действительно ли это помогало, он толком не понимал. Но все лучше, чем вообще ничего не делать.
— Если-у-тебя-встает-я-не-против, — вдруг сказала Фукаэри.
— Не против?
— В-этом-нет-ничего-дурного.
— Ничего дурного, — повторил Тэнго.
Прямо урок сексологии для старшеклассников. В оргазме, дети, нет ничего дурного или постыдного. Просто выбирайте для этого правильные время и место.
— Ну и как там мое очищение? Уже началось? — спросил он, решив сменить тему.
Фукаэри ничего не ответила. Ее точеные уши, похоже, вслушивались в раскаты грома за окном. И Тэнго решил больше ничего не спрашивать. А заодно перестал умножать в уме трехзначные числа. Если Фукаэри не против, чтоб у него вставал, пускай встает. Вот только сейчас беспокоиться было не о чем. Его мужское достоинство мирно дремало без всякой эрекции.
— Обожаю твой член, — сказала как-то подруга. — И форму, и цвет, и размер.
— Ну сам-то я не особый его фанат, — отозвался Тэнго.
— Почему? — спросила она, взвешивая его пенис на ладони, как мирно спящую домашнюю зверушку.
— Не знаю, — ответил он. — Наверно, потому, что я сам его себе не выбирал.
— Ты извращенец, — резюмировала подруга. — И мысли у тебя извращенные.
Разговор этот случился очень давно. Задолго до Всемирного потопа. По крайней мере, теперь ему так казалось.
Дыхание Фукаэри, тихое и ритмичное, согревало шею Тэнго. В зеленоватом отсвете цифр на часах и во вспышках наконец-то засверкавших молний Тэнго разглядывал ее ухо. Оно напоминало ему некую таинственную пещеру. Будь мы с нею любовниками, вдруг подумал он, я бы только и делал, что целовал ее уши. Во время секса, пока я в ней, целовал бы их, лизал и легонько покусывал, дул в них и вдыхал их аромат. Не то чтобы ему хотелось этого прямо сейчас. Скорее, то была фантазия на тему: «Что бы я обязательно сделал, будь мы с нею любовниками». В которой, рассуждая логически, нет ничего дурного или постыдного. Наверное.
Хотя, конечно, если отослать логику куда подальше, думать обо всем этом Тэнго не следовало. Его член начал медленно пробуждаться, точно спящий, которому ласково щекочут спину. Вот он сладко зевает, затем поднимает голову и потягивается, наливаясь силой. А еще через полминуты реет, тугой и уверенный, как парус яхты под крепким северо-западным ветром. И теперь совершенно недвусмысленно упирается Фукаэри в бедро. Тэнго обреченно вздохнул. С тех пор как пропала его подруга, он уже месяц без секса. Видимо, все из-за этого. Уж лучше бы он перемножал трехзначные числа и не останавливался.
— He-волнуйся, — сказала Фукаэри. — Когда-там-твердо-это-наша-природа.
— Спасибо, — ответил Тэнго. — A LittlePeople не смотрят на нас?
— Они-все-равно-ничего-не-могут-нам-сделать.
— Это, конечно, хорошо, — проворчал Тэнго с тревогой. — Только мне самому не все равно, смотрит на меня кто-то чужой или нет.
Очередной раскат грома разорвал небо в клочья, точно старую штору. Окна задребезжали так, будто и правда кто-то хотел ворваться в квартиру. Вообще-то рамы крепкие, но если будет так продолжаться — рано или поздно стекло разлетится вдребезги. Капли дождя лупили по стеклу, точно пули охотников по оленям.
— Гроза все не кончается, — заметил Тэнго. — Похоже, зарядила надолго.
Фукаэри открыла глаза.
— Какое-то-время-еще-продлится, — сказала она.
— Сколько?
Она ничего не ответила. А Тэнго все лежал и зачем-то обнимал ее, терзаясь мощной, но никому не нужной эрекцией.
— Мы-должны-снова-попасть-в-кошачий-город, — сказала Фукаэри. — Поэтому-нужно-заснуть.
— Заснем ли? — усомнился Тэнго. — Такая гроза… Да и времени еще только десятый час.
Он старался выстроить в уме ряды цифр подольше и загадать себе что-нибудь посложнее. Но какую бы задачу ни ставил, то была его собственная задача, где ответ известен заранее. А проклятая эрекция только усиливалась.
— Заснем-не-волнуйся, — ответила Фукаэри.
И оказалась права. Несмотря на грозу, от которой качались здания, дикую эрекцию и до предела натянутые нервы, Тэнго неожиданно для себя заснул.
Моя жизнь — абсолютный хаос, успел он подумать, прежде чем провалился в сон. Я должен срочно отыскать решение. Времени в обрез. И места на странице контрольной работы — совсем чуть-чуть. Тик-так, тик— так, тик-так.
Внезапно он осознал, что лежит совершенно голый. И Фукаэри — тоже в чем мать родила. Ее грудь идеально округлая. Две совершенно безупречные полусферы. Соски, пока не очень большие, еще не приняли своей настоящей формы и походили на тянущиеся к солнцу почки юного деревца. Но сами груди зрелые, крупные и так упорно тянутся к потолку, будто на них не распространяется закон гравитации. Но что особенно бросалось в глаза, так это отсутствие волос на ее лобке. Вместо них светлела абсолютно гладкая кожа, лишь подчеркивая незащищенность ее причинного места. Как и уши, розовато-мраморная вагина казалась чуть ли не новорожденной (или оно действительно так и было?) — и даже формой напоминала ухо, которое внимательно к чему-то прислушивается. Например, к едва различимому звону далекого колокольчика.
И наконец Тэнго сообразил, что вообще-то лежит в постели навзничь, а Фукаэри, оседлав его, нависает сверху. Его эрекция продолжалась, а гроза все никак не заканчивалась. Еще немного — и от грохота небо разлетится вдребезги, пронеслось у Тэнго в голове. Кто же тогда будет склеивать небосвод по кусочкам?
