Заснуть не получалось. В ушах не смолкал голос человека по фамилии Ясуда. Намек, оставленный им, слишком давил на психику, а слова, что он произнес, принимали в голове до странного реальные формы. Тэнго подумал о Кёко Ясуде. Вспомнил ее лицо, ложбинки и округлости ее тела. Последний раз они встречались в позапрошлую пятницу. Занимались сексом — как обычно, долго и обстоятельно. Но теперь, после звонка ее мужа, Тэнго казалось, что это случилось в страшно далеком прошлом. Кадр мировой истории.
Чтобы вместе слушать музыку в постели, она привезла из дома несколько пластинок, которые теперь стояли на стеллаже. Джаз недавнего прошлого. Луи Армстронг, Билли Холидей (опять же с кларнетом Барни Бигарда), Дюк Эллингтон сороковых. Все, что слушалось постоянно и больше всего береглось. Обложки заметно полиняли, но сами пластинки остались как новенькие. Доставая их из конвертов и разглядывая одну за другой, Тэнго пытался свыкнуться с мыслью, что больше никогда не увидит Кёко Ясуду.
Говоря откровенно, любовью их отношения, конечно, считать нельзя. Тэнго никогда не думал о том, чтобы жить с нею вместе, не расстраивался, говоря ей очередное «пока», и при мысли о ней никакой дрожи в сердце не ощущал. Тем не менее он привык, что подруга участвует в его жизни, и сильно к ней привязался. Каждую пятницу они оказывались в его постели в чем мать родила, и этот день недели он всегда предвкушал с удовольствием. Редкий случай для Тэнго. Из всех женщин, каких он только встречал, подобной близости у него не случилось почти ни с кем. Чаще всего эти женщины — неважно, спали они с Тэнго или нет — вызывали в нем чувство дискомфорта. И чтобы как-нибудь с этим справиться, ему приходилось выстраивать вокруг себя толстую стену. Запирать в своем сердце какие-то комнаты на замок. Но с Кёко Ясудой всех этих замысловатостей не требовалось. Она всегда понимала, что ему нужно. Уже хотя бы поэтому он считал, что с этой партнершей ему повезло.
Однако теперь что-то случилось, и он ее потерял. По какой-то причине она больше ни в какой форме здесь не появится. И, как решил ее муж, ни о самой этой причине, ни о последствиях ему, Тэнго, лучше не знать.
Не в состоянии заснуть, он сидел на полу и слушал на малой громкости Дюка Эллингтона, когда телефон затрезвонил снова. Часы на стене показывали двенадцать минут одиннадцатого. Комацу? В такой час больше некому. Однако в телефонных трелях слышалось нечто иное. Звонки от Комацу звучат заполошно и торопливо — совсем не так, как сейчас. Может, Ясуда забыл о чем-то сказать и звонит еще раз? Снимать трубку совсем не хотелось. Жизненный опыт подсказывал Тэнго, что в это время суток ничего хорошего по телефону не говорят. Однако в его нынешнем положении, к сожалению, выбора не оставалось.
— Господин Кавана, не так ли? — спросил голос в трубке. Не Комацу. Не Ясуда. Это был Усикава и никто другой. С такой булькающей речью, словно набрал в рот воды или еще какой жидкости. В памяти всплыли нелепая физиономия и сплюснутый череп. — Усикава беспокоит! Премного извиняюсь. Уж простите за поздний звонок. А также за то, что недавно свалился вам на голову и отнял у вас столько бесценного времени. А сегодня хотел было позвонить пораньше, да столько всего срочного навалилось, оглянуться не успел — а уже скоро полночь! Да-да, я прекрасно знаю, что вы у нас, так сказать, жаворонок — рано ложитесь, рано встаете. И это замечательно. Во всех этих полночных бдениях, уверяю вас, ничего хорошего нет! Самое правильное — как только стемнело, поскорей забраться под одеяло, чтобы встать вместе с солнышком… Но именно сегодня, уж простите наглеца, интуиция подсказала мне, что вы пока еще спать не должны. Вот я и попробовал позвонить — а ну как и правда еще не спите? Надеюсь, не сильно вас потревожил?
Все услышанное очень не понравилось Тэнго. Равно как и то, что Усикава откуда-то выведал номер его домашнего телефона. Какая тут, к чертям, интуиция? Этот тип звонил, поскольку знал, что он, Тэнго, не может заснуть. А скорее всего — что в его квартире еще горит свет. Значит, за домом следят? Некто очень искусный и неутомимый, вооружившись полевым биноклем, прямо сейчас наблюдает за этими окнами?
— Нет, я и правда еще не ложился, — ответил Тэнго. — Вашей интуиции можно позавидовать. Пожалуй, я выпил слишком много зеленого чая.
— Да что вы? Ой как нехорошо! Бессонные ночи наводят на нездоровые мысли. А у меня, между прочим, к вам разговор. Не возражаете?
— Только если потом будет не страшно уснуть.
Усикава залился странным визгливым смехом. От которого на другом конце линии — где-то на этом свете — задергалась его плешивая голова.
— Ха-ха-ха! Ох и занятные у вас шутки, господин Кавана! Но право, не стоит беспокоиться. Конечно, разговор этот вряд ли вас убаюкает. Хотя, надеюсь, и здорового сна не отобьет. Обычная задачка на «да» или «нет». Ну то есть, э-э, я все о том же гранте. Три миллиона в год — чем плохо? Вы точно не передумали? Дело в том, что уже очень скоро нам понадобится ваше окончательное решение…
— Насчет фанта я уже все сказал. Спасибо за предложение. Но помощи со стороны не ищу и в лишних деньгах не нуждаюсь. По возможности, хотел бы и дальше жить так же.
— Не будучи никому обязанным? Вы об этом?
— Именно так.
— Достойное стремление, нельзя не признать! — Усикава легонько откашлялся. — Жить в гордом одиночестве, не принадлежа ни к какой фирме, сообществу или системе… Боже, как я вас понимаю! И все же, господин Кавана, — уж простите за назойливость, — никто не знает заранее, что и когда в этом мире может произойти. И поэтому людям всегда нужна какая-нибудь страховка. То, во что можно вцепиться, лишь бы ветром не унесло. Без этого жить на свете очень, я бы сказал, некомфортно. Между тем, господин Кавана, вы в своей жизни пока ничем подобным похвастаться не можете. Вам совершенно не на кого опереться. Любой, кто сейчас рядом с вами, в трудный час бросит вас погибать и сбежит, не задумываясь. Или я ошибаюсь? Как говорится, готовь сани летом! Чтобы не загнуться в черный день, очень важно подстраховаться, пока все идет хорошо. Я говорю не только о деньгах. Деньги в данном случае — просто знак.
— Простите, я плохо понимаю, о чем вы, — сказал Тэнго. Гадливое чувство, возникшее при первой встрече с Усикавой, неудержимо росло.
— Ах да! Вы пока еще молоды, полны сил. И возможно, просто не понимаете, что с вами будет дальше. Но с какого-то возраста жизнь превратится в непрерывный процесс потерь. Самые важные для вас вещи начнут выпадать из нее, как зубья из расчески, а вместо них будет оставаться сплошная фальшивка. Ваши силы, желания, мечты, идеалы, убеждения, любимые люди станут исчезать из вашей жизни чуть ли не каждый день. Когда попрощавшись, а когда и без всякого предупреждения. Ничего из потерянного вы уже не сможете вернуть никогда. И взамен ничего подходящего не найдете. Все это очень больно. Иногда будет казаться, что вас режут живьем на куски. Вам скоро тридцать, господин Кавана. Ваша жизнь вот-вот начнет погружаться в сумерки. Проще говоря, вы начнете стареть. Надеюсь, в последнее время вам стало немного понятнее, что такое потеря. Или я ошибаюсь?
