– Итальянцы любят поговорить, – улыбнулась я.
Глава 11
Во дворе театра я предупредила Мишу:
– Лучше нам сейчас пойти в буфет. Актеры любят перед тем как гримироваться, попить чаю. Ты готов?
– Да, – ответил «жених». – Знаешь, а я уже вроде привык к брюкам и свитеру. Вот только браслеты и медальон на цепочке раздражают. Зачем Роб на меня их навесил?
– Мужская бижутерия в этом сезоне на пике моды, – пояснила я.
– А часы Бризоли запретил мне носить, – пожаловался Невзоров, пока мы шли по коридору, – сказал, что хватит тех, что есть в мобильном.
Я остановилась перед дверью.
– Хочешь поймать убийцу?
– Да, – ответил Миша.
– Тогда не ной! Месяц назад я летала в Нью-Йорк и в самолете от скуки посмотрела фильм про сотрудника ФБР, который внедрился в банду под видом своего человека. Он прожил среди преступников несколько лет, женился на сестре главаря, сделал все, чтобы вывести мерзавцев на чистую воду, а ты не желаешь некоторое время всего-то поносить красивую одежду и бижутерию, хнычешь, как капризная первоклашка. Просто слушать противно! Такое поведение заставляет усомниться в твоей профессиональной пригодности, – отчитала я Невзорова.
Он вскинул подбородок.
– Я еще ни разу не работал под прикрытием и надеюсь, что мне ничего похожего на то, что вытворял тот герой, делать не придется. Не умею изображать из себя другого человека, зато я умен и талантлив. Иван Сергеевич в свою бригаду отбирает лучших из лучших. Поняла?
– Нам сюда, – прервала я «жениха». – Толкай дверь и не забывай, что мы влюбленная пара, смотри на меня с восхищением.
– Это будет трудно, но я попытаюсь, – схамил Михаил. – Ты не в курсе, какая основная проблема у тех, кто работает под прикрытием? Они часто заигрываются и переходят со светлой стороны на темную, реально становятся бандитами, наркоманами и убийцами. А те, кто потом возвращается из подобной командировки, никогда, даже на исповеди, не рассказывают, что они делали в банде, чтобы за своего сойти. Полагаешь, можно жить в болоте среди лягушек и остаться зайкой с белой шубкой? Ха! Страшно, конечно, знать, что тебя могут в любой момент разоблачить и шлепнуть, но еще страшнее те вещи, которые приходится выполнять во избежание раскрытия. Знаешь, как люди ломаются? Подсаживаются на наркоту, превращаются в зверей…
– Тебе ничего похожего не грозит, – остановила я разошедшегося Невзорова. – Максимум, что может произойти: это ты начнешь интересоваться модой и станешь скупать одежду, косметику и украшения.
– Не дождешься! – отрезал Миша и пнул створку ногой.
Служебный буфет в «Небесах» невелик. В нем стоит один длинный стол, на который водружен здоровенный самовар. Кипяток артисты и сотрудники могут налить бесплатно, а вот чтобы получить пакетик с заваркой, придется раскошелиться. Ассортимент блюд тут ограничен, бармен Витя делает сэндвичи трех видов: «Московский», «Столичный» и «Российский». Первый из хлеба с маслом и вареной колбасой, второй с сервелатом, а третий с сыром. Чуть не забыла, еще у Вити есть в продаже конфеты и печенье.
Я оглядела собравшуюся компанию. Софья Борисовна, которая, в отличие от вечно сидящей на диете Глаголевой, не волнуется за свою фигуру, наворачивала бутерброд «Московский». Григорий Семенович в надвинутом на уши берете пил чай, Светлана Мускатова лакомилась шоколадным батончиком. На противоположном конце стола, подальше от артистов, устроились два парня – Леня и Юра.
Лев Яковлевич Обоймов экономит каждый грош, поэтому никогда не нанимает квалифицированных рабочих, приглашает тех, кто учится в театральных вузах или мечтает когда-нибудь выйти на сцену. Леонид, приехавший в Москву из провинции, перешел на второй курс какого-то учебного заведения и отчаянно нуждается в деньгах, поэтому на лето нанялся в «Небеса» осветителем. У девятнадцатилетнего парня нет никакого опыта работы с прожекторами, актеры злятся и жалуются на него главному режиссеру. Но тот непоколебим, как пограничный столб, спокойно возражает недовольным:
– Ладно, я готов выгнать неумеху. Но кто пойдет на его место? Найдешь человека, которого устроит оклад в шесть тысяч рублей, моментально сделаю рокировку. Леонид согласился работать, потому что я ему небольшую роль в новой постановке обещал.
При содействии Льва Яковлевича надеется начать карьеру актера и Юрий, рабочий сцены. В отличие от Лени, он уже получил образование – у него за плечами какой-то техникум, он работал водителем, а потом вдруг его потянуло на сцену. Юра у нас мастер на все руки и ноги. А еще парень служит у Обоймова кем-то вроде домработницы (или надо сказать «домработника»?). По возрасту он недалеко ушел от Леонида, ему в начале июня исполнилось двадцать.
– Здравствуйте! – громко сказала я.
– Степа! – радостно воскликнула Софья Борисовна. – Деточка, иди скорей в гримерку к Розалии, она тебя ждет и нервничает.
– Можешь не спешить, – хмыкнула Мускатова, – Глаголева всегда на взводе. А кого это ты привела?
– Познакомьтесь, пожалуйста, Михаил – мой жених. Он ведущий стилист фирмы «Бак» и поможет мне в отсутствие господина Арни, – представила я Невзорова. – Ведь Франсуа все еще лежит с высокой температурой.
Бармен Витя поправил тщательно завитые кудряшки и нежно прокурлыкал:
– Мишель, не желаете кофе? Могу сам для вас сварить нечто па-а-атрясающее!
Я покосилась на «любимого». Витенька носит в ушах бриллиантовые гвоздики, обожает обтягивающие майки, звенит браслетами и сверкает подведенными глазами. Для представителя фэшн-бизнеса это не в диковинку, а актеры, как правило, толерантны к геям. Надеюсь, Невзоров правильно отреагирует на слова красавчика.
Мой спутник широко улыбнулся:
– Кофе по спецрецепту? Там будет корица?
– Да-а-арагой, сколько хочешь! – обрадовался Витя. – И булочку, а?
Невзоров поднял два пальца.
– Лучше две. Хотя нет, я и так потолстел. Давай только кофеек. Но без сахара, а то мускул моего живота перестал впячиваться.
Витя захихикал и исчез на кухне.
– Вы слишком строги к себе, Миша, – кокетливо произнесла Мускатова. – Ваша фигура само совершенство. Можно взглянуть на браслетики? Вон на те, синенькие.
Мой «жених» быстро обошел стол, сел около актрисы, снял один браслет и громко заявил:
– «Роджер и Мэри». Думаю, в этом сезоне следует носить исключительно вещи Стефании Коули, названные в честь детей ювелира, дочери Мэри и сына Роджера.
Влети в ту минуту в буфет ведьма на помеле, я бы и то не испытала большего изумления. Откуда Невзоров знает про Коули?
– Он у вас с бриллиантовой подвеской, – с завистью сказала Света, – мне это не по карману.
Миша сложил губы трубочкой и стащил все украшения с запястья.
