— И сегодня, профессор, вы его откроете. Считайте, вам
оказана огромная честь… вы получите уникальное приглашение. Вы избранный.
«А ты — ненормальный».
— Извините, но вы ошиблись, — сказал
Лэнгдон. — Первый раз слышу о древнем портале.
— Вы не поняли, профессор. Это не я вас выбрал… а Питер
Соломон.
— Что? — едва слышно выдавил Лэнгдон.
— Мистер Соломон рассказал мне, где найти портал, и
сознался, что на свете есть лишь один человек, способный его открыть. Это вы.
— Если Питер действительно так сказал, он заблуждается…
или лжет.
— А вот это вряд ли. Я склонен верить признаниям,
сделанным Питером на грани жизни и смерти.
В груди Лэнгдона вспыхнул гнев.
— Предупреждаю, если вы причините вред Питеру…
— Профессор Лэнгдон, ваши угрозы мне не страшны. Я
получил от мистера Соломона все, что хотел. Теперь мне нужны вы. Время пошло…
для вас обоих. Предлагаю вам найти и открыть портал. Питер укажет путь.
«Питер?»
— Вы же сказали, он в чистилище!
— Как вверху, так и внизу, — ответил незнакомец.
Лэнгдон похолодел. Странный ответ был древней магической
формулой, говорящей о физической связи между небом и землей.
«Как вверху, так и внизу».
Лэнгдон окинул взглядом просторный зал и подумал, как
стремительно сегодняшние события вышли из-под контроля.
— Слушайте, мне ничего не известно ни о каких древних
порталах. Я звоню в полицию.
— Что, никак не доходит, профессор? Вы понимаете,
почему выбрали именно вас?
— Нет.
— Скоро дойдет, — заверил его незнакомец. —
Очень скоро.
В трубке пошли гудки.
Лэнгдон замер, пытаясь сообразить, что произошло.
Издалека донесся неожиданный звук.
В Ротонде кто-то кричал.
Глава 10
Роберт Лэнгдон много раз входил в Ротонду, но бегом —
никогда. В центре зала собралась толпа туристов. Кричал маленький мальчик,
родители его успокаивали. Охранники безуспешно пытались установить порядок.
— Он вытащил ее из повязки, — лихорадочно
тараторил кто-то, — и положил на пол!
Подойдя ближе, Лэнгдон бросил взгляд на то, что вызвало
переполох. Конечно, предмет был очень странный, но к чему поднимать такой крик?
Лэнгдон и раньше видел предмет, лежавший на полу Капитолия.
На факультете изобразительных искусств Гарвардского университета имелось
множество муляжей, помогающих скульпторам и художникам правильно изобразить
самую сложную часть человеческого тела — как ни странно, это не лицо, а рука.
«Кто-то оставил в Ротонде пластмассовую руку?»
Пальцы такого муляжа фиксировались в любом положении —
второкурсники, понятное дело, обычно распрямляли средний. Указательный и
большой пальцы этой руки были направлены в потолок.
Однако, подойдя еще ближе, Лэнгдон заметил, что муляж
необычный: пластмассовая поверхность была не гладкой, а сморщенной и неровно
окрашенной, почти…
«…как настоящая кожа».
Лэнгдон словно врос в землю.
На запястье виднелась кровь.
«Господи!»
Отрезанную кисть насадили на колышек с плоским деревянным
основанием. К горлу Лэнгдона подкатила тошнота. Едва дыша, он с опаской шагнул
вперед и увидел на кончиках пальцев крошечные татуировки. Однако его внимание привлекли
не они, а знакомый перстень на безымянном пальце.
«Не может быть!»
Лэнгдон отпрянул, осознав, что перед ним — ампутированная
кисть Питера Соломона. Зал каруселью завертелся вокруг него.
Глава 11
«Почему Питер не отвечает? — подумала Кэтрин, нажав
„отбой“. — Где он?»
Три года подряд Питер Соломон приезжал на еженедельные
воскресные встречи первым. Так повелось в их семье: перед началом новой недели
Кэтрин проводила вечер с братом, чтобы не терять связь и держать его в курсе
исследований.
«Он никогда не опаздывает, — подумала она. — И
всегда берет трубку». Хуже того, она даже не знала, что ему сказать, когда он
приедет. «Как спросить о том, что я узнала?»
Ее ритмичные шаги отдавались в стенах коридора, прозванного
Улицей. Подобно позвоночнику, он проходил через все здание ЦТП и соединял пять
отсеков гигантского хранилища. В сорока футах над головой пульсировала
кровеносная система — оранжевые вентиляционные трубы, по которым циркулировали
тысячи кубических футов очищенного воздуха.
Обычно, пока Кэтрин шла по коридору длиной в четверть мили,
ритмичное «дыхание» вентиляционной системы успокаивало ее, однако сегодня звук
выбивал из колеи. То, что она узнала о брате, встревожило бы кого угодно, но
Питер был ее единственным родственником, и потому его скрытность особенно
задела Кэтрин.
Питер всего раз в жизни что-то от нее скрыл… чудесную тайну,
спрятанную в конце этого коридора. Три года назад брат провел Кэтрин по Улице и
познакомил ее с ЦТП, гордо показав ей несколько самых необычных экспонатов:
метеорит с Марса ALH-84001, рукописный пиктографический дневник индейского
вождя Сидящего Быка, коллекцию запечатанных воском банок с экземплярами,
собранными самим Дарвином.
Когда они проходили мимо массивной двери с небольшим
оконцем, Кэтрин мельком заглянула внутрь и изумилась:
— Это еще что?!
Питер хохотнул и зашагал дальше.
— Третий отсек. Мы называем его «Мокрым». Необычное
зрелище, а?
«Скорее, ужасающее».
Кэтрин поспешила за Питером. Она словно попала на другую
планету.
— На самом деле я хотел показать тебе Пятый
отсек, — сказал брат, ведя ее по бесконечному коридору. — Его мы
построили в последнюю очередь. Через пять лет туда перевезут экспонаты из
запасников Национального музея естественной истории, а до тех пор, как ты
понимаешь, отсек пустует.
— Тогда зачем мы туда идем? — удивилась Кэтрин.
Серые глаза Питера озорно вспыхнули.
— Я подумал, раз он никому не нужен, им можешь
попользоваться ты.
— Я?
— Ну да. Тебе не помешает специальная лаборатория, где
можно провести теоретические эксперименты, над которыми ты работала столько
лет.
Кэтрин потрясенно воззрилась на брата.
