– Можно подумать, Айви бы не узнала, – буркнул он. – Я
предпочитаю сам ей рассказать. И я за тебя боялся, – добавил он, предупредив
мою следующую вспышку.
– Он тебя укусил?! – повторила вопрос Айви, отвлекая
меня от последней Кистеновой фразы. – Укусил?
– Нет, – сказала я в телефон, ощупывая шею. Хотя не
знаю почему. Я так по-идиотски себя вела!
– Возвращайся домой, – приказала она, и моя злость
перешла в возмущение. – Если тебя укусили, я пойму. По запаху пойму.
Я фыркнула от отвращения.
– Еще не хватало, чтобы ты меня обнюхивала! Здесь все
вели себя очень прилично. И все было классно, кроме пяти дурацких минут.
Я сердито глянула на Кистена, сообразив, почему он дал мне
поговорить с Айви. Сволочной манипулятор ухмыльнулся. Как я могу на него
злиться, когда мне же приходится его защищать?
– Ты за пять минут отключилась?! – с ужасом спросила
Айви.
– Да, – сухо сказала я. – Может, стоит и тебе
попробовать. Посиди у Пискари и пропитайся феромонами. Впрочем, тебя могут не
пустить. Ты им всем кайф поломаешь.
У нее дыхание пресеклось, и мне тут же захотелось забрать
слова обратно. Черт.
– Айви… Прости, – быстро добавила я. – Нельзя было
такое говорить.
– Дай трубку Кистену, пожалуйста, – тихо сказала она. Я
облизала губы, чувствуя себя сволочью.
– Конечно.
Похолодевшими пальцами я отдала ему трубку. На секунду его
непроницаемые глаза встретились с моими. Он немного послушал, пробормотал
что-то непонятное и нажал отбой, потом исунул серебристую трубку в карман
пальто, а я смотрела на него п пыталась угадать его настроение.
– Приход от крови? – переспросила я, решив точно
выяснить, что случилось. – Ты не расскажешь мне, что же это такое?
Он передвинул руки на руле и сел поудобней. Мелькающие
фонари бросали на его лицо странные тени.
– Дело в мягком релаксанте, – сказал он. – Вампиры его
выделяют, когда сыты и довольны. Что-то вроде последействия. Когда «Пицца
Пискари» перешла на исключительно вампирскую клиентуру, кто-то из недавно
умерших поймал кайф в зале, и вот так это обнаружилось. Всем это жутко
понравилось, так что мы убрали столы с верхнего этажа, поставили цветомузыку и
посадили диджея. Танцклуб организовали. После этого кайф стали ловить все.
Он сделал паузу, резко поворачивая на громадную стоянку на
набережной. Вокруг нее сугробы были навалены футов шесть высотой.
– Это естественный наркотик, – продолжил он, снижая
скорость и подруливая к группке машин, припаркованных у причала напротив ярко
освещенного катера. – И легальный к тому же. Всем понравилось, и теперь клиенты
сами следят за порядком, выкидывают всех, кто заходит в поисках быстрой крови,
и защищают тех, кому плохо и нужна разрядка – вот как тебе. И это правда
помогает. Спроси у этого своего фэвэбэшного капитана.
Насильственных преступлений, совершаемых молодыми одинокими
вампирами, стало заметно меньше.
– Ты серьезно? – спросила я. Неформальная вампирская
группа поддержки. Наверное, Айви стоит туда походить… нет, она всем все
испортит.
– Ты бы не так быстро среагировала, если бы тебе не
настолько это было нужно, – сказал он, паркуясь с краю.
– А, так это я во всем виновата, – холодно заметила я.
– Не надо, – резко ответил он, рывком ставя машину на
ручной тормоз. – Один раз ты на меня уже наорала, а я выслушал. Не взваливай
вину на меня. Чем больше тебе нужно расслабиться, тем сильнее воздействие, вот
и все. Вот почему никто не станет хуже о тебе думать. Может, будут думать немного
лучше.
Получив отпор, я состроила виноватую гримасу:
– Прости.
Мне скорее нравилось, что он не поддается на мою злость –
слишком умен, чтобы поддаваться. Так мне интересней становилось. Он понемногу
расслабился, выключил печку и музыку.
– У тебя душевная рана, – сказал он, вынимая диск с
григорианскими песнопениями и убирая его на место. – Это все Ник. Я тебя такой
вижу с тех пор, как ты протянула через него энергию, и он напугался. А всем там
жутко польстило, что ты дала себе волю. – Он улыбнулся с отстраненным видом. –
Им понравилось, что страшная злая ведьма, расправившаяся с Пискари, так нам
доверяет. Нам не часто доверяют, Рэйчел. Живые вампиры ценят доверие почти как
кровь. Вот почему Айви готова любого убить, кто поставит под угрозу вашу дружбу.
Я ничего не сказала, уставившись ему в глаза. До меня
наконец начало доходить.
– Ты не понимала, да? – спросил он, и я покачала
головой, чувствуя неловкость от погружения в наши с Айви загадочные отношения.
В машине становилось холодно, я вздрогнула.
– Показать свою уязвимость – тоже скорее поднимет твою
репутацию, – добавил он. – То, что ты не побоялась при них заснуть.
Я посмотрела на мигающий праздничными огнями катер.
– У меня не было выбора.
Кистен поправил воротник своего кожаного плаща у меня на
плечах.
– Был.
Он убрал руки, и я с трудом улыбнулась. Он меня не убедил,
но я хотя бы не чувствовала себя такой дурой. Я перебрала все в памяти, свое
медленное соскальзывание от удовольствия в сон и реакцию окружающих. Никто надо
мной не смеялся. Меня убаюкивали, обо мне заботились. Понимали. И никто даже не
подумал насчет укусить. Не знала, что вампиры могут так себя вести.
– Так, значит, кордебалет возглавляем, Кистен? – Губы у
меня сами сложились в хитрую ухмылку.
Он нервно хихикнул и опустил голову.
– Э-э… Ты не могла бы об этом никому не говорить? –
спросил он. У него кончики ушей загорелись. – Что у Пискари происходит, там и
остается. Неписаное правило.
Я, как дура, потянулась и провела пальцем по изгибу его
покрасневшего уха. Он просиял, перехватил мою руку и поцеловал пальцы.
– Разве что ты хочешь, чтобы тебя туда не пускали, –
добавил он.
Я вздрогнула, кожей ощутив его дыхание, и отдернула руку.
Испытующий взгляд дошел до самой моей сердцевины, и в груди комком залегло
предвкушение.
– Ты классно смотрелся, – сказала я, не думая, делаю я
глупость или нет. – У вас там караоке бывает?
– М-мм, – мурлыкнул он, съезжая на сиденье и
приваливаясь спиной к дверце в развязной позе малолетнего бандита. – Караоке –
это идея. По вторникам у нас завал. Никогда не бывает достаточно народу для
хорошего кайфа. Может, это как раз то, что нужно.
Я повернулась в сторону катера, скрывая улыбку. В голове
мелькнула картинка Айви, поющей в микрофон «Около полуночи»
[5]
.
Кистен поглядел туда же. Это был перестроенный речной катер, с двумя палубами,
почти везде закрытыми.
