Надеясь, что Тритон обо мне забудет, я карабкалась вперед,
не обращая внимания на боль в лодыжке. Оскользнулась, зашипела сквозь зубы,
напоровшись рукой на камень. Боль ударила по руке вверх. Валун был прямо передо
мной, и я собралась, подтянула под себя колени. Лодыжку жгло огнем, но я встала
на ноги, хватаясь для равновесия за камень.
С легким движением воздуха Тритон оказался рядом со мной.
– Хочешь ли ты жить вечно?
От этого вопроса у меня опять мурашки пошли по коже. Явно
интерес Тритона возрастал, а не убывал.
– Нет, – ответила я шепотом.
Расставив руки, я поковыляла от камня прочь.
– И мне не хотелось, пока не случилось попробовать.
Посох красного дерева постукивал по земле – Тритон двигался
со мной рядом. Черные глаза жили жутковатой жизнью, я таких живых глаз ни у
кого не видела. Меня стала пробирать дрожь – что-то не то творилось с Тритоном,
что-то очень неправильное. Я не могла точно сказать, что именно, пока не
поняла: в тот миг, когда я отвлекалась от него, я не могла вспомнить, как этот
демон выглядит. Помнила только глаза.
– Я знаю то, чего не знает Алгалиарепт, – сказал Тритон.
– Я вспомнил. Ты любишь тайны. И ты умеешь их хранить. Я все про тебя знаю, ты
сама себя боишься.
Я стиснула зубы – лодыжку дернуло болью, когда я
поскользнулась на очередном камне. Линия была передо мной, я ее уже чуяла.
Солнце уходило за горизонт, скрылось уже наполовину.
От момента прикосновения к земле до полного захода должно
пройти семь минут. Три с половиной мне осталось. Я слышала вокруг дыхание
собирающихся мелких демонов. Господи, помоги мне найти выход!
– И тебе следует себя бояться, – продолжал Тритон. – Хочешь
знать почему?
Я подняла голову. Тритон отчаянно скучал и искал
развлечения. Но я не хотела быть ему интересной.
– Нет, – прошептала я, пугаясь еще сильнее.
Злобная ухмылка искривила лицо демона, и эмоции сменялись на
его лице с быстротой вампира, наевшегося «бримстона».
– Думаю, расскажу я Алгалиарепту одну шуточку. И когда
он порвет на части этого колдуна в ярости на свою потерю, я предложу ему
поменяться на твою метку, и должна ты будешь мне.
Меня затрясло, я не могла унять дрожь в руках.
– Ты этого не можешь.
– Могу. И мог бы. – Тритон небрежно повертел посохом,
откинув какой-то камень, который улетел в темноту. Раздался вопль, будто ушибли
кота, и шорох скользящего щебня. – И тогда у тебя будут две моих метки, –
сказал демон сам себе, – потому что ты не сообразишь, как перемещаться по
линиям, и тебе придется покупать выход отсюда. Покупать у меня.
Раздался возмущенный вопль зрителей за камнями, быстро
подавленный.
Я в ужасе резко остановилась, чуя линию прямо перед собой.
– Ты хочешь выжить, – с нажимом произнес Тритон очень
низким голосом. – Ты для этого на все пойдешь. На все.
– Нет, – прошептала я в ужасе, потому что Тритон был
прав. – Я видела, как Ли это сделал. Я тоже смогу.
Блеснули черные глаза, Тритон упер посох в землю.
– Ты не найдешь выхода. Ты не веришь – еще не веришь.
Тебе придется заключать сделку… со мной.
В испуге я встала на неверные ноги, и следующим шагом вошла
в линию, ощутив ее как поток, теплый и щедрый, заполняющий меня. Почти
задыхаясь, я пошатнулась, видя, как приближаются горящие жадностью и злобой
глаза. У меня все болело. Я хотела убраться отсюда. Мощь линии гудела во мне,
умиротворяющая, утешительная. Ничего нет лучше дома родного.
Тритон смотрел насмешливо, презрительно, в черных глазах
остались одни зрачки.
– Не сможешь.
– Смогу, – сказала я.
Перед глазами потемнело, я чуть не потеряла сознание. Из
глубочайшей тьмы блеснули зеленые глаза. Близко. Очень близко. Сила линии пела
во мне. Ничего нет лучше дома родного, ничего нет лучше дома родного, ничего
нет лучше дома родного, думала я отчаянно, втягивая в себя энергию, накапливая
ее в голове. Я переместилась по линиям вместе с Ли. Я видела, как он это
делает. Ему только нужно было подумать, где он хочет оказаться. А я хотела
оказаться дома. Отчего же оно не получается?
У меня затряслись колени – первая темная тень вышла из тьмы,
нереально тонкая, медленная, нерешительная. Тритон поглядел на нее, потом
медленно обернулся ко мне, приподняв бровь:
– Одна услуга, и я отправлю тебя домой. Бог мой, только
не это снова!
– Оставь меня в покое! – крикнула я, чувствуя, как
царапают ладонь острые края камня, который я запустила в приближающуюся тень и
сама чуть не упала. С резким вдохом, похожим на всхлип, я удержала равновесие.
Мелкий демон пригнулся, потом выпрямился. За ним вспыхнуло еще несколько пар
глаз.
Я вздрогнула – Тритон неожиданно оказался передо мной. Свет
погас. Черные глаза били в меня, вкапывались в мою душу, сжимали ее, пока не
выдавили пузырь страха.
– Ты не сможешь этого сделать. Нет времени учиться, –
сказал Тритон, и я задрожала.
Вот она, сила, неукрощенная и клубящаяся. Душа Тритона была
так черна, что ее почти не было видно. Я чувствовала, как давит на меня его
аура, пытается проникнуть в мою всей силой его воли. Он мог подчинить меня,
если бы хотел. Я ничего не стоила, моя воля ничего не стоила.
– Одолжись у меня – или умри жалкой кучей невыполненных
обещаний, – сказал Тритон. – Но я не смогу отправить тебя по линиям по хрупкой
связи, что зовется домом. Дом тебе не поможет. Подумай об Айви. Ты ее любишь
больше, чем эту проклятую церковь, – произнес демон, и эта честность была
мучительней любой физической боли.
С выкриком высоких злых голосов тени кучей бросились вперед.
– Айви! – крикнула я, принимая сделку и волей
устремляясь к Айви: запах ее пота во время наших тренировок, вкус ее печений с
«бримстоном», звук ее шагов, ее приподнятые брови, когда она старается сдержать
смех.
Я отшатнулась, когда черная суть Тритона вдруг оказалась у
меня в голове.
Сколько ошибок можно пережить за одну жизнь? – хрустальным
звоном прозвучало у меня в мозгу, но чья это была мысль – я не знала.
Тритон выдавил воздух у меня из легких, мой разум
рассыпался. Я была везде и нигде. Идеальное отстранение, свойственное линии,
овладело мною, и я существовала сейчас на всех линиях континента.
Айви! Я запаниковала, но снова вспомнила ее, зацепилась за
ее неукротимую волю, за трагедию ее желаний. Айви, я хочу к тебе!
С дикой, ревнивой мыслью Тритон снова резко собрал мою душу
воедино. Меня сотряс громкий хлопок, я задохнулась и закрыла уши руками,
рухнула вперед, и локти с коленями ударились о серые плиты. Вокруг завопили, я
услышала грохот разрушаемого металла. Летали какие-то бумаги, кто-то кричал,
чтобы вызвали ОВ.
