У меня перехватило дыхание, когда я ощутила, как она
дотронулась до ближайшей лей-линии.
– Кизли? – позвала я, повысив голос.
Кизли широко раскрыл карие глаза и застыл как сидел, когда
Кери положила руки ему на колени поверх линялого комбинезона. Лицо у него
обмякло, морщины сделались резче, еще Польше его старя. Он глубоко вдохнул и
напрягся. Кери вздрогнула, руки упали с колен Кизли.
– Кери, – сказал старик дрогнувшим голосом. Он потрогал
колени. – Все прошло, – прошептал он, в усталых глазах покаялись слезы. –
Деточка моя…
Он встал и помог ей подняться.
– Я так давно не живу без боли… Спасибо тебе.
Кери улыбнулась, из ее глаз скатились слезинки, когда она
кивнула.
– Как и я. Это лечение помогает.
Я отвернулась, у меня горло перехватило.
– Я могу поделиться с тобой парочкой футболок, пока мы
не добрались до магазина, – сказала я. – Шлепанцы забери. Хотя бы через улицу
ты сможешь в них пройти.
Кизли взял ее за руку, в другую руку пакет.
– Я завтра поведу ее по магазинам, – сказал он,
направляясь к коридору. – Три года у меня не было сил дойти до торговых улиц.
Мне на пользу пойдет прогуляться.
Он повернулся ко мне, выражение старого морщинистого лица
стало другим.
– Я скажу, что она племянница моей сестры. Из Швеции. А
счет я все же пришлю тебе.
Я засмеялась – довольно истерично. Все получилось лучше, чем
я надеялась, и я никак не могла перестать улыбаться.
Дженкс громко фыркнул, а его дочь медленно спустилась на
микроволновку.
– Ладно, я спрошу! – крикнул он, и она подпрыгнула на
три дюйма, сцепила руки перед собой, лицо засветилось надеждой. – Если твоя
мать согласится, и Кизли тоже, то и я не буду против, – сказал Дженкс, крылья у
него посинели от злости.
Дженкс подлетел к Кизли, Джи в явном волнении взлетала и
опускалась.
– Э-э… Нет ли у тебя в доме растений, за которыми
смогла бы поухаживать Джи? – спросил Дженкс с ужасно смущенным видом. Отведя с
глаз светлые волосы, он состроил циничную гримасу. – Она хочет пойти с Кери, но
я ее не отпущу, если она не будет тебе полезна.
У меня рот открылся. Я глянула на Кери: по тому, как она
задержала дыхание, ясно становилось, что она была бы очень не против компании.
– Есть у меня горшок базилика, – признался Кизли. – А
если она захочет остаться и летом, то сможет работать в саду, уж какой он там
есть.
Джи взвизгнула от восторга, с нее золотым дождем посыпалась
пыльца, тут же превращаясь в сияюще белую.
– У матери спроси! – крикнул Дженкс с расстроенным
видом, когда малышка в восторге бросилась из кухни. Он сел мне на плечо,
повесив крылья. Мне показалось, запахло осенью. Не успела я задать вопрос, как
кухню затопил розово-зеленый прилив. Обалдев, я пыталась понять, остался ли в
церкви хоть один пикси, который не летал бы в четырехфутовом хороводе вокруг
Кери.
Морщинистая физиономия Кизли выражала стоическое терпение,
когда он открывал пакет, чтобы Джи могла в нем доехать до дома, не боясь
холода. Над помятым краем пакета толпились пикси, кричали «До свидания!» и
махали руками.
Закатив глаза, Кизли вручил пакет Кери.
– Эти пикси… – расслышала я его ворчание. Взяв Кери за
локоть, он кивнул мне и пошел к коридору быстрее и с такой прямой спиной, как я
никогда еще не видела. – У меня есть еще одна спальня, – сказал он. – Ты ночью
спишь или днем?
– И ночью, и днем, – тихо ответила она. – Можно? Он
ухмыльнулся:
– Ночью спишь, днем задремываешь? Хорошо. Не буду
чувствовать себя таким старым, когда вырублюсь.
Мне было здорово, когда я смотрела им вслед. Все
складывалось к добру – и во многих отношениях!
– Ты что, Дженкс? – спросила я, когда он остался у меня
на плече, а вся его семья полетела провожать Кери и Кизли до порога.
Он хмыкнул:
– А я думал, первым собственный сад заведет Джакс… У
меня от сочувствия дыхание перехватило.
– Прости, Дженкс. С ней все будет хорошо.
– Знаю, знаю. – Крылья у него трепыхнулись, обдав меня
запахом опавших листьев. – Одним пикси в церкви меньше, – тихо сказал он. – Это
неплохо. Но никто не говорил мне, что это будет так больно.
Глава 4
Прислонившись к машине спиной, я оглядывала парковку поверх
темных очков. Мое вишнево-красное открытое авто казалось не к месту среди
скопления грузовичков и проржавевших от соли древних машин. За ними, подальше
от возможных царапин и ударов, стояла приземистая серая спортивная машина.
Наверное, пресс-офицера зоопарка, потому что все остальные здесь либо работали
неполный день, либо были фанатиками от биологии, которым без разницы, на чем
они ездят.
В этот ранний час было холодно, несмотря на солнце, и
дыхание клубилось паром. Я попыталась расслабиться, но только больше
разозлилась. Этим утром мы должны были встретиться с Ником, чтобы побегать в
парке. Кажется, он не придет. Опять.
Я распрямила скрещенные руки и потрясла ими, потом согнулась
в поясе и уперлась ладонями в ледяной, припорошенный снегом асфальт. Выдыхая
перед тем, как подняться, я чувствовала, как натягиваются мускулы. Вокруг
негромко, знакомо шумел зоопарк, готовясь к открытию, и пахло навозом
экзотических животных. Если Ник не появится в ближайшие пять минут, времени на
нормальную пробежку не останется.
Несколько месяцев назад я купила на нас двоих абонемент для
бегунов, так что мы могли здесь бегать в любое время с полуночи до двенадцати
дня, когда парк закрыт для посетителей. Ради пробежек я вставала на два часа раньше
обычного. Я старалась найти варианты, старалась согласовать мой ведьминский
распорядок дня – с полудня до рассвета – с человеческим днем Ника, от рассвета
до полуночи. Раньше у нас такой проблемы не было, обо всем заботился Ник. А в
последнее время – только я.
Резкий скрип заставил меня выпрямиться. Начали выкатывать
мусорные баки, и нервы у меня еще пуще разыгрались. Куда он подевался? Забыть
он не мог. Ник никогда ничего не забывает.
– Если не хочет забыть, – прошептала я вслух.
Мысленно себя встряхнув, я принялась за махи правой ногой,
стараясь достать кроссовкой до верха капюшона. Мышцы резко запротестовали, я
ойкнула, но не прекратила попыток. В последнее время я забросила упражнения –
Айви снова стала пить кровь, и наши спарринги кончились. У меня задергался
глаз, и я зажмурилась. И еще усилила растяжку, потянув колено на себя.
Ник не забыл – слишком он умен, – он просто меня избегает. Я
знала почему, и все равно это было больно. Три месяца прошло, а он все выжидал'
и отдалялся. Хуже всего – я не думала, что он меня обманывает с кем-то еще.
Человек, который вызывал демонов в собственном бельевом шкафу, боится ко мне
прикоснуться.
