– Yes. Why are you asking?
[24]
Один из них предъявил мне свою полицейскую бляху:
– Вы арестованы. Встаньте, пожалуйста. Медленно…
Но я еще сидел, не вставая.
– Могу я увидеть ордер на арест?
– Позже увидите… Bitte!
Я, однако, еще тянул время, размышляя и косясь на входную дверь.
– Могу я доесть мой гуляш?
– Нет. Поднимайтесь!
Впрочем, глупо бежать от полицейских в центре Вены, да и зачем?
– Давайте руки! Медленно!
Наручники щелкнули на моих запястьях, я вздохнул и встал. Они, надо сказать, оказались педанты – обыскали меня, достали из моего бумажника деньги и заплатили по счету, с которым тут же подскочил перепуганный администратор ресторана.
На улице, чуть сбоку от стеклянной витрины ресторана, нас ждала машина без всяких полицейских опознавательных знаков и надписей.
* * *
– Зачем вы хотели встретиться с герром Капельниковым?
– А почему я должен вам докладывать?
– Здесь мы спрашиваем!
– Знаете, эта фраза напоминает мне фильмы о допросах в гестапо…
– Я бы не советовал вам так шутить!
– А я бы попросил предъявить ордер на мой арест.
– Мы имеем право задержать и допросить любое подозреваемое лицо…
– Задержать или арестовать? В ресторане вы сказали, что я арестован. Если я арестован, я буду говорить только в присутствии нашего консула.
– Пока вы только задержаны.
– А в чем вы меня подозреваете?
– Зачем вы хотели встретиться с герром Капельниковым?
– По-русски это называется «у попа была собака».
– Не понимаю. При чем тут собака?
– А почему я должен вам объяснять?
– У вас шенгенская виза сроком на пять лет. Такие визы мы даем только высоким государственным чиновникам. Мы проверили по компьютеру: вы получили ее три года назад по представлению российской ФСБ. Тогда вы были офицером Департамента экономической безопасности этой организации. Какая у вас должность сейчас и какое звание?
– Сейчас я на пенсии.
– Тогда зачем вы приехали в Вену?
– Вы хотите знать правду?
– Конечно.
Я усмехнулся:
– Вена должна быть в жизни каждого русского. Хотя бы раз в два-три года русский человек должен выскочить из России, отлететь от нее до ближайшей цивилизации и мягко приземлиться на Кертнер-штрассе, чтобы отхаркать московскую пыль, выдохнуть низкооктановый московский воздух и отмыть свое тело от обжигающе-хлорированной московской воды. А самое главное – расслабиться и избавиться от стресса нашей ежеминутной борьбы за выживание. Здесь, в вашей венской цивилизации, никто никуда не спешит, не прет, не пихается, здесь все удивительно доброжелательны, приветливы и многоязычны, как марсиане у какого-нибудь Азимова: «данке шон!», «силь ву пле!», «сэнк ю, сэр!» и даже – «ка ничео» и «тада раба!». Даже ваши официанты, консьержки и трамвайные кондукторы не страдают комплексом угнетенного гегемона. А ваши улицы, крыши и туалеты чисты той удивительной чистотой, какую не найдешь и в Кремлевской больнице. И в отличие от России здесь ни на кого почему-то не давит атмосферное давление весом в 760 мм ртутного столба. Продолжать?
Они оба польщенно улыбнулись, один сказал:
– Ты поэт?
– Нет, я ваш коллега. Просто образованный.
– Данке шон! – хмыкнул второй. – И все-таки, коллега, зачем вы хотели встретиться с герром Капельниковым?
– Разве герр Капельников владеет военными секретами Австрии?
– Здесь мы спра… Извините, коллега, мы просто интересуемся: офицер ФСБ прилетает в Вену, чтобы поговорить с одним из русских. Мы же понимаем, что это не просто так. Верно?
– Пенсионер ФСБ прилетел в Вену на отдых и захотел повидать кого-нибудь из русских…
– Зачем?
– Я плохо знаю ваш город и хотел просить его быть моим гидом.
– Это вы сейчас придумали.
– Конечно.
– А на самом деле?
– На самом деле? На самом деле вы совершенно напрасно думаете, что если вы понастроили здесь свои имперские замки и католические костелы, посадили прекрасные липовые парки, еженощно скребете и моете мостовые, а с утра – окна, подоконники и выносные кофейные столики, то это ваша столица. Отнюдь! На самом деле все это благолепие устроено Богом ради отдушины для нас, русских. Выскочив из Москвы с ее наждачной пылью и кислотно-бензиновым воздухом, отлетев от нашей стервозной демократии, вертикали власти и горизонтали коррупции, в двухмерном пространстве которых мы живем под постоянным прицелом законодательного бандитизма и криминализированного закона, мы – всего через два часа сорок минут – приземляемся за столиком кафе «Европа» или «Моцарт» и понимаем вдруг, что вот она, другая Галактика. И не нужно лететь в космос, не нужно платить десять миллионов долларов за полет на станцию «Мир», а нужно просто сесть за столик на веранде отеля «Sacher», заказать лучший в мире кофе по-венски с наперстком вашего фирменного и лучшего в мире ежевичного ликера, или в простецком ресторане «Гуляш-музей» заказать себе гуляш по-венски и смаковать, смаковать каждый глоток этой жизни – смаковать до тех пор, пока к вам не подойдут два полицейских и не скажут: «Хенде хох! Вы арестованы!»…
– Well… – протянул один из них и повернулся ко второму, сообщил ему по-немецки: – Он не расколется. Придется открыть карты.
Но я на всякий случай сделал вид, что не секу по-немецки, и сидел с индифферентным лицом.
– Битте, – согласился второй и обратился ко мне: – О'кей, герр Чернобыльски. Дело вот в чем. Пять месяцев назад герру Капельникову тоже позвонил один русский, предложил встретиться в ресторане. А когда он пришел на встречу, русских там оказалось трое. Они посадили его в машину, отвезли в Клостернойбургский лес, связали, били, жгли зажигалками лицо, сломали челюсть, руки, ноги и три ребра и сбросили в овраг. Он чудом остался жив.
– Что они от него хотели?
– Хард-диск компьютера, на котором он работал на Кипре.
«Бинго!» – мысленно поздравил я себя на манер персонажей американских триллеров. Значит, я и Федор Синюхин были правы, предполагая, что работники оффшорного Повольского банка не могли уехать с Кипра с пустыми руками. Но вслух я сказал:
– Вы задержали этих мерзавцев?
– Смеетесь? – усмехнулся один из них.
– Когда Капельников чудом выполз из оврага на шоссе, их уже не было в Австрии, – добавил второй.
– Вы сообщили нам их приметы?
