— Подожди, а Карлос? — сказала Алена. — Он сейчас придет.
— Он уже не придет. Садись.
Алена села в машину. Маргарита дрожащими руками достала из бардачка сигареты и нервно закурила.
— Что случилось? — спросила Алена.
— Ты не поймешь…
Маргарита нажала кнопку радиоприемника, и радио огласило всю улицу бравурным джазом. Под этот джаз Маргарита сорвала машину с места, развернула, едва не протаранив багажником поток идущих по улице авто, и тут же с силой выжала педаль газа. Машина, взревев двигателем, вылетела из города и с безумной скоростью понеслась по серпантину горной дороги.
— Тише! — кричала Алена. — Стой! Ты с ума сошла?!
Но Маргарита не обращала на нее внимания, жала что есть силы на газ, и машина вошла в такой вираж, что чудом удержалась на шоссе…
Подкатив к своей вилле, Маргарита еще издали неистово вдавила сигнал и, едва не сбив ворота, которые открывали испуганные служанки, влетела во двор. Хлопнула дверцей машины и ушла в дом.
Алена выключила радио и села у бассейна в шезлонг, устало закрыла глаза.
Она уже задремала, когда — вдруг! — новый женский крик. Это по лестнице, идущей с веранды в сад, бежала горничная, крича по-французски:
— А-а-а!.. О-о-о!.. Быстрей! О Боже! Она в ванной! Доктора!
Алена ринулась вверх по лестнице, вбежала в ванную. То была просторная комната с огромной розовой ванной, сделанной в виде открытой створки раковины. Тут же зеркала в красивых бронзовых рамах, мраморные амуры в эротических позах и расписной, в амурах, потолок. Махровые и шелковые халаты на вешалке, стопка полотенец в шкафу, дикое количество парфюмерии, кремов и лосьонов.
Посреди этой роскоши, созданной для неги и эротики, лежала в ванне Маргарита с перерезанными на запястьях венами, ее кровь смешивалась с водой, хлещущей из крана и переполнявшей ванну.
Алена бросилась закрыть воду, но Маргарита не пускала ее, ногами отталкивала от ванны:
— Нет! Не смей! Они меня разорили! Я не хочу жить! Уходи! Вон отсюда!
Алена наотмашь ударила Маргариту по лицу, Маргарита бессильно откинулась и в изумлении стала хватать ртом воздух.
Алена закрыла кран, ухватила Маргаритины руки, подняла их вверх и стала шарить глазами по ванной. Потом окровавленной рукой дотянулась до халатов, висевших на вешалке, сорвала один из них, зубами выдернула из него пояс и туго перетянула им одну руку Маргариты выше локтя…
Тут вбежали садовник, служанка и горничная. Все вместе они помогли Алене перетянуть вторую руку Маргариты и вытащить ее из ванны…
70
Стояли теплые солнечные дни.
Закутанная в шерстяной плед, Маргарита — разом постаревшая, съежившаяся — часами неподвижно сидела на веранде в кресле-качалке и безучастно смотрела на море. Жизнь потеряла для нее всякий смысл, и вокруг нее — и в саду, и доме — уже не было никаких слуг и садовников.
И вдруг какой-то негромкий посторонний мотив почти неслышным комариным звуком вторгся в эту тишину.
Маргарита медленно перевела взгляд с моря на свой сад.
Алена, одетая в рабочую спецовку, трудилась вместо садовника — что-то поливала, подстригала и выдергивала сорняки. На голове у нее были наушники плейера, только пела в этих наушниках уже не Патрисия Каас, а Земфира. Алена же, работая, в такт песне подергивала плечами и головой.
Маргарита смотрела на Алену.
Алена, занятая работой, не видела этого и продолжала чуть подтанцовывать в такт музыке в наушниках. Но, наконец почувствовав взгляд Маргариты, подняла голову.
Однако Маргарита уже отвела глаза и опять смотрела на море.
Алена подстригла еще два куста, сменила кассету в плейере, снова подняла глаза на Маргариту, и наконец их взгляды встретились.
— Что-нибудь нужно? — спросила Алена.
Маргарита отрицательно повела головой.
Алена поднялась по лестнице, подошла к Маргарите, сняла с головы наушники и протянула тетке.
— Хочешь послушать? Это Земфира, русская Патрисия Каас.
— Знаешь что? — негромко и сипло произнесла Маргарита. — У меня в спальне, в баре, есть старый «Шартрез»… Принеси…
Алена ушла в спальню Маргариты. Там стояла широченная красивая кровать, потолок над этой кроватью был зеркальным, а на стенах была шелковая драпировка и висели копии фресок из помпейских бань. Но теперь в этом гнезде любви царил беспорядок — одежда разбросана, ящики шкафов раскрыты, постель не застелена…
В маленьком на колесиках баре Алена среди других бутылок нашла початую бутылку «Шартреза». Вернулась на веранду, села на ступеньку лестницы в ногах у Маргариты, налила ликер в рюмку, подала Маргарите.
Маргарита стала пить медленно, заторможенно — по чуть-чуть, по капле.
— Зачем ты меня спасла? — негромко говорила она. — Через два дня я буду бездомной, нищей… Они отняли у меня все до сантима…
— Кто?
Но Маргарита, не слушая Алену, говорила как бы сама с собой:
— Это все подстроено… подстроено… Эти адвокаты, маклеры… Они давно втягивали меня в биржевую игру, давно… А я играла осторожно, помалу… Но теперь, когда они стали скупать тут землю для этого японца… Они подкупили Карлоса… Конечно!..
От этой неожиданной мысли Маргарита даже встала, выпила рюмку до дна и сама налила себе еще, принялась ходить по веранде.
— Да! Ведь это он уговорил меня взять в банке кредит под виллу и купить эти акции… Он!.. Эти акции так хорошо росли… И вдруг рухнули, понимаешь? Теперь мне нечем отдать кредит, банк забирает у меня дом, землю, машину… И с аукциона продаст этим японцам за гроши… — Она выпила вторую рюмку и усмехнулась. — Представляешь, эти сволочи в банке даже не хотят дать мне отсрочку! Конечно, они все заодно, все… И ведь ничего нельзя сделать, ни-че-го! Только допить «Шартрез» и умереть… Знаешь, у меня на чердаке есть старые фотографии, ты не хочешь взять их для Феклы?
Алена не столько ради фотографий, сколько для того, чтобы растормошить Маргариту каким-то делом, поднялась на чердак и, пробираясь в паутине и пыли к стопке альбомов, вдруг остановилась, увидев инвалидное кресло. Потом, осененная какой-то идеей, схватила это кресло, отряхнула от паутины и покатила вниз, крича:
— Марго! Марго!
71
Через день спортивная машина Маргариты въехала в Ниццу, подкатила к Национальному банку, и сотрудники банка увидели через окна, как из машины с места водителя вышла Алена, открыла багажник, извлекла оттуда инвалидное кресло, разложила его и подкатила к боковой дверце машины. Потом, открыв эту дверцу, подняла на руки Маргариту, сидевшую на переднем сиденье, пересадила ее в инвалидное кресло и покатила в банк.
