Воодушевившись этим открытием, музыканты поддали, что называется, жару, взяли своей темпераментной музыкой верх над этими танцорами и повели их к самозабвению.
У Алены приоткрылись губы и углубилось дыхание.
Красавчик прильнул к Алене, они обнялись, преодолев все барьеры и дистанции, и это было уже полное, слитное, страстное объятие в танце с синхронностью каждого движения, как при полной физической близости.
Перед глазами Алены замелькали люстры… зеркала… и ее детские на стене рисунки Принца… и огромные окна ресторана «Фукетс», за которыми начиналось шумное новогоднее шествие… и глаза Красавчика… и какие-то давно забытые мужские лица, прилипшие с наружной стороны к окнам ресторана, лица, похожие на лицо пакистанца Джамила, которому Красавчик втюрил когда-то бомбу для Бен Ладена…
Но Алена не узнала Джамила, она продолжала танцевать с Красавчиком, зажигая его и зажигаясь сама.
Музыка оборвалась, танго закончилось, музыканты негромко похлопали танцорам, Красавчик и Алена, обнявшись, пошли к своему столику, он интимно сказал по дороге:
— Здесь полно отелей, пошли…
— Нет, побежали! — страстно шепнула она и подхватила со стула свою сумочку и норковую шубку.
А Красавчик по-французски сказал подскочившему официанту:
— Мсье, мы скоро вернемся.
— Не спешите, — понимающе усмехнулся тот. — Успехов!..
Взявшись за руки, словно влюбленные школьники, Алена и Красавчик почти бегом выскочили из ресторана и — сквозь толпу новогоднего шествия — с хохотом понеслись сначала по Шанз Элизе, потом свернули в боковую улицу и вбежали в первый попавшийся отель.
— Любую комнату! — Красавчик положил на стойку администратора свою кредитную карточку и тысячу франков.
— Мсье, — сказал администратор, — Новый год, все забито.
Красавчик молча положил на стойку еще тысячу франков… еще…
Администратор потянулся к доске с ключами, висевшей на стене у него за спиной.
— Быстрей! — сказал Красавчик.
Администратор снял ключ с крючка с номером 45.
— Комната 45, третий этаж…
Красавчик и Алена, держась за руки, побежали вверх по лестнице, ворвались в номер и, даже не раздевшись до конца, бросились в кровать.
Это было какое-то звериное, животное нетерпение растерзать и уничтожить друг друга… которое затем, совершенно неожиданно для игроков, холодно разыгравших всю предыдущую видимость вспыхнувшей страсти, вдруг перешло в истинно трепетное вожделение и ненасытное нежное слияние, апофеоз их пятилетней борьбы и любви…
А когда наконец это первое нетерпение было удовлетворено, Красавчик потянулся рукой к сумочке Алены, открыл ее, достал пистолет и протянул его Алене.
— Ну… Теперь ты можешь меня убить…
Алена посмотрела ему в глаза.
— Ты же за этим прилетела, — сказал он.
— Дай сигарету, — попросила она.
Красавчик достал из ее сумочки сигареты, они оба закурили.
— Знаешь, — сказал Красавчик, затягиваясь, — я хочу признаться в том, что скрывал даже от себя. Оказывается… я тебя люблю…
— Не ври… — тихо сказала Алена.
— Я смеялся над собой, — продолжал он, — и говорил себе, что, как профессионал, не имею на это права…
У Алены на глазах появились слезы.
— Замолчи, прошу тебя!
— Но это оказалось выше профессии, — продолжал он. — И где бы я ни был, с кем бы я ни был…
— Перестань, Принц! — попросила она.
— Нет, я уже не принц. Ты нашла себе настоящего принца, а я так… Но к твоей свадьбе я приготовил подарок. Знаешь какой? Пленки, которые я тебе послал… можешь не беспокоиться, я их уничтожил. Кроме тебя, их уже нет ни у кого. Ты чиста, дорогая. Будь счастлива…
Он стал целовать ее, и она замерла со слезами на лице и обняла его, снова воспламеняясь и воспламеняя его, и теперь это были объятия прощания и близости — терпкие и страстные, плотские и возвышенные, бурные и трепетные, — со слезами и поцелуями, с надрывом и болью, со сладостью полного соития и безжалостным проникновением плоти в плоть.
А за окном на Шанз Элизе уже шло новогоднее шествие, там трещали тысячи трещоток, пищали пищалки, гремела музыка и взрывались петарды. И сквозь эту суматоху, шум и новогоднее ликование толпы шли двое — одноглазый начальник службы безопасности королевства Марокко и пакистанец Джамил, оба в глухих широких пальто.
А на третьем этаже отельчика «Марсель» Алена и Красавчик любили друг друга — страстно, бурно, всласть, как перед разлукой навсегда…
Одноглазый и Джамил вошли в отель, администратор поднялся им навстречу:
— Мсье, ни одного номера…
Приставив к его уху пистолет, одноглазый бросил взгляд на доску с ключами от номеров. На доске висели все ключи, только крючок с номером 45 был пуст. Выстрелом из пистолета одноглазый расколол голову администратору и вместе с Джамилом пошел к лестнице.
А наверху, в сорок пятой комнате, Красавчик наконец действительно любил Алену — пылко и нежно, как единственную женщину в своей жизни. И Алена, обнимая его, твердила:
— Милый… милый… Ты такой нежный, сильный, горячий… Я летаю… Я хочу быть с тобой всегда…
— Мы будем… Будем… — обещал он в такт своему дыханию. — Ты самая сладкая… Только ты, и никто больше…
Но — ударом ноги одноглазый и Джамил уже сорвали с петель дверь их номера, вошли в комнату, распахнули пальто и из двух короткоствольных автоматов в упор выпустили по нашим любовникам обе обоймы — так, что пух из подушек полетел на их окровавленные тела и штукатурка посыпалась на них со стен…
А рядом по Шанз Элизе все катило и катило шумное новогоднее шествие — с музыкой, петардами. И огненные шары гигантского фейерверка рассыпались над всем Парижем. И часы пробили двенадцать. И тысячи незнакомых людей бросились на Елисейских полях в объятия друг к другу и стали целоваться, поздравляя друг друга с Новым годом. И гремела музыка. И летели вверх пробки от бутылок шампанского. И в ресторане «Фукетс» метрдотель сказал официанту, показывая на столик Красавчика и Алены:
— Что-то долго их нет.
— Они придут, придут, — заверил его официант. — Они обещали.
На столике, за которым сидели Красавчик и Алена, томилась в ведерке початая бутылка шампанского и стояли два хрустальных бокала с недопитым вином.
Москва — Майами
2000–2001
Конец
Вместо эпилога
Дорогие читатели! Только что вы закрыли последнюю страницу полетов и приключений Алены Бочкаревой. Если вы хотите увидеть эти приключения на телевизионном экране, да еще с участием ваших и моих любимых актеров, пожалуйста, напишите об этом не мне, а непосредственно Олегу Борисовичу Добродееву, председателю Всероссийской государственной телерадиовещательной компании, по адресу: 125040, Москва, 5-я улица Ямского поля, 19/21, ВГТРК.
