Не сбавляя скорости, он продолжал гнать машину.
— Мне очень надо… — сказала Алена после паузы.
Андрей, срываясь, почти закричал:
— Ты что, не понимаешь, где мы? Тут нас каждую секунду могут убить!
— А что я могу сделать? — разрыдалась Алена. — Мне нужно…
Андрей ударил по тормозу так, что Алена чуть не вышибла головой стекло.
Машина вылетела на обочину и с рокотом щебенки под колесами затормозила у лесной опушки.
— Иди! Бегом! — приказал Андрей.
Выскочив из машины и держа коленки вместе, Алена посеменила в лес.
Андрей, оставшись на предрассветной дороге, настороженно смотрел по сторонам. Вокруг была тревожная тишина глухого леса и пустой дороги.
Звенели цикады.
Держа руку на рычаге скоростей, Андрей по-звериному чутко вслушивался в каждый звук.
Неожиданно что-то застучало — громко, как из пулемета.
Андрей дернулся, остро оглядывая каждый куст.
Но это оказался дятел на сосне.
Наконец Алена широким шагом выбежала из леса и стремглав припустила к машине.
Андрей перевел рычаг скоростей.
Алена, дрожа от страха, плюхнулась на переднее сиденье, и Андрей дал газ.
15
Через три часа они были на польско-германской границе. Здесь через КПП плавно шел поток чистеньких машин. Автомобили с западноевропейскими номерами пограничники пропускали вообще без досмотра.
Но, глянув в российские паспорта Андрея и Алены, германский пограничник велел им отъехать в сторону на проверку к таможенному инспектору.
А таможенник приказал выйти из машины, осмотрел кабину, заставил открыть багажник и вытащить из него все содержимое. Потом стал рыться в ящике с инструментами, в продовольственной сумке-холодильнике, даже в косметичке Алены…
Мимо — без всякого досмотра — катили немцы и немки, австрийцы и австрийки, французы, француженки и прочие шведы — лощеные, чистенькие. И, проезжая, награждали задержанных русских высокомерно-холодным взглядом.
Андрей с индифферентным лицом следил за таможенником, но Алена занервничала:
— Я не понимаю, что он ищет?
— А все, — сказал Андрей. — Наркотики, оружие, черную икру, красную ртуть…
Между тем таможенник, проверяя все вещи, то и дело искоса поглядывал на Алену.
— А почему их не проверяют? — кивнула Алена на проезжающих европейцев.
— А они люди первого сорта, — саркастически заметил Андрей.
— А мы?
— А у нас репутация такая — или русский балет, или русская мафия. Или Ростропович, или…
— Ой, Андрей! — неожиданно спохватилась Алена. — А где сумка, которую ты мне в Москве показывал?
— Заткнись! — сквозь зубы процедил он и кивнул на таможенника. — Улыбнись ему.
— Да пошел он!
— Я сказал: улыбнись! — жестко приказал Андрей.
Алена, перехватив очередной взгляд таможенника, ослепительно улыбнулась.
Таможенник расплылся в ответной улыбке.
— Битте, фрау! Алес гут! — Он показал, что досмотр окончен, и пожелал им счастливого пути: — Гутэ райзэ!
— Данке шон, — благодарно улыбнулся ему Андрей, сел в машину и нажал на газ.
Но едва они пересекли границу, тут же свернул к сияющей неоном бензозаправочной станции. Однако остановился не на общем паркинге, а за автоматической мойкой. Здесь, в тени и удалении от проезжей публики, он извлек из-под сиденья немецкие номерные знаки, заменил ими свои российские, сунул российские под коврик багажника и заехал на мойку. Бросил монеты в автомат, нажал кнопку старта и, откинув свое сиденье до упора, закрыл глаза.
Алена сидела, с любопытством озираясь по сторонам.
Вдруг что-то грохнуло под машиной, с клацаньем ухватило ее за днище, потащило вперед, и мощные струи воды с шумом водопада обрушились на машину со всех сторон.
Алена отшатнулась.
Тут белые потоки какой-то пены закрыли все окна, а вращающиеся лопасти щеток стали хлестать кузов и стекла.
Алена испуганно глянула на Андрея.
Но он уже спал.
А спустя еще двадцать минут сияющая, как новенькая, машина Андрея, с новыми немецкими номерами, выплыла из мойки и влилась в поток таких же чистеньких машин на гудящем от напряженного движения германском автобане. Среди тысяч автомобилей, летящих по многоярусным европейским шоссе, даже самый опытный глаз не смог бы отличить их «БMВ» от немецких машин.
Пользуясь отсутствием на автобанах ограничений скорости, Андрей выжимал 170 км в час.
А Алена балдела от нового мира, летящего на нее со всех сторон:
эти сияющие на солнце громадные никелированные цистерны бензовозов…
эти чистенькие скаковые лошади в специальных загончиках на колесах…
эти растянутые лимузины…
эти яркие «жучки» новеньких «фольксвагенов» и «кузнечики» модерновых «мерседесов»…
эти двухэтажные туристические автобусы…
эти «траки»-грузовики немыслимой величины…
и чистенькие, словно игрушечные, немецкие городки…
и аккуратно возделанные поля… и сияющие лаком трактора и комбайны…
и коровы немыслимой чистоты…
и подростки в беленьких гетрах на сельском стадионе…
и частный аэродромчик с «Сесснами»…
и мальчишки, пускающие разноцветных змеев…
и бипланеристы в воздухе…
и мотоциклисты в кожаных доспехах на «Харлей-Дэвидсон»…
и пятнистый дог в окне «Бентли»…
и морской катер на колесах, прицепленный к тягачу…
и старинный черный автомобиль с венками на окнах…
— А это что? — спросила Алена.
— Катафалк, — сказал Андрей, обгоняя автомобиль с венками. — Покойника везут на кладбище.
— Стоп! — закричала Алена. — Не обгоняйте! Нельзя покойника обгонять! Беда будет!
Но Андрей, хмыкнув, только увеличил скорость.
Алена обиженно отвернулась.
И вдруг Андрей резко нажал на тормоз — впереди, насколько видит глаз, была гигантская пробка перед сужением дороги и указателем ограничения скорости с надписью
«ACHTUNG! 30 km».
— Ну, что я сказала! — напомнила Алена.
— Блин! — огорчился Андрей и, высунувшись по пояс из окна, увидел, что пробка вызвана не какой-то стройкой или аварией, а странной для Европы и скоростного автобана проверкой — там, впереди, дорогу перекрывали полицейские машины, и группа немецких полицейских внимательно осматривала каждый проезжающий мимо них автомобиль.
