Ничего не дала задумка маршала Коегоорна, его фланговый
отряд остановила героическая вызимская пехота под командованием воеводы
Бронибора, заплатив большою кровью за свое геройство. А пока вызимцы отпор
ставили, на левом крыле нильфы рассыпались — одни кинулись в бегство, другие
сбивались в кучи и кучами же оными защищались, со всех сторон окруженные. Почти
то же деялось и на правом крыле, где ярость краснолюдов и кондотьеров вконец
над императором Нильфгаарда верх взяли. На всем фронте возвился единый крик
триумфа, а в сердце королевских рыцарей новый дух вступил. В нильфгаардцах же
дух пал, руки их занемели, и наши принялись их лущить, из панцирей ихних
выколачивая навроде гороха, так что прям-таки эхо прокатилося.
И понял фельдмаршал Коегоорн, что баталия проиграна, увидел,
как гибнут и разваливаются вокруг него бригады.
И тут прибежали к нему офицеры, а такоже рыцари, коня
подводя свежего, взывая, дабы уходил Коегоорн, спасал свой живот. Но
неустрашимо было сердце в груди нильфгаардского маршала. «Негоже, — воскликнул
он, протянутые ему поводья отвергаючи. — Негоже, дабы я, будто трус какой,
сбежал с поля боя, на коем под моею командою столько добрых мужей за империю
жизнь свою отдали!» И добавил мужественный Менно Коегоорн…
* * *
— Уж некуда бежать, — спокойно и рассудительно
добавил Менно Коегоорн, осматривая поле. — Окружили нас со всех сторон.
— Дайте ваш плащ и шлем, господин маршал. —
Ротмистр Сииверс отер со лба кровь и пот. — Берите мои! Слезьте с жеребца,
возьмите моего… Не возражайте! Вы обязаны жить! Вы необходимы империи,
незаменимы… Мы, даэрлянцы, ударим по нордлингам, притянем их на себя, а вы
попытайтесь пробиться туда, вниз, пониже рыбного пруда…
— Не выбраться вам отсюда, — проворчал Коегоорн,
хватая поданные поводья.
— Это честь, — выпрямился в седле Сииверс. —
Я — солдат. Из Седьмой Даэрляндской! Ко мне, друзья! Ко мне!
— Успеха вам, — буркнул Коегоорн, набрасывая на
плечи даэрлянский плащ с черным скорпионом на плече. — Сииверс!
— Я здесь, господин маршал.
— Нет, ничего. Удачи тебе, парень.
— И вам да сопутствует счастье, господин маршал. По
коням, друзья!
Коегоорн глядел им вслед. Долго. До тех пор, пока группа
Сииверса с гиком и грохотом не столкнулась с кондотьерами. С численно
превосходящим отрядом, которому к тому же на подмогу тут же поспешили другие.
Черные плащи даэрлянцев исчезли, скрылись среди кондотьерской серости. Все
утонуло в пыли.
Коегоорна привело в себя нервное покашливание де Вингальта и
адъютантов. Маршал поправил стременной ремень и тебеньки, усмирил неспокойного
жеребца, скомандовал:
— По коням!
Вначале им везло. У выхода ведущей к реке долинки яростно
оборонялся быстро тающий, сбившийся в ощетинившееся остриями кольцо отряд
недобитых бойцов бригады «Наузикаа», на котором нордлинги сейчас сосредоточили
весь напор и всю силу, стараясь пробить брешь в их кольце.
Совсем, однако, просто у небольшой группы маршала дело не
прошло — приходилось прорубаться сквозь лавину легкой волонтерской конницы,
судя по знакам — бруггенской. Бой был короткий, но зверски яростный. Коегоорн
уже растерял и отбросил последние крохи патетического геройства, сейчас он
хотел только одного — выжить. Не оглядываясь на секущийся с бруггенцами эскорт,
прижавшись к конской, шее, он с адъютантами помчался к реке.
Путь был свободен, за речкой, за кривыми вербами, раскинулась
пустая равнина, на которой не было видно и следа вражеских войск. Мчавшийся
рядом с Коегоорном Удер де Вингальт тоже увидел это и торжествующе вскрикнул.
Рановато.
От ленивого и мутного течения речки их отделял заросший
ядовито-зеленым горецом луг. Когда они на полном галопе влетели туда, кони
неожиданно провалились в трясину по животы.
Маршал перелетел через голову лошади и шлепнулся в болото.
Вокруг ржали и визжали лошади, кричали барахтающиеся в грязи и покрытые зеленым
горецом люди. Среди этого хаоса он неожиданно услышал другой звук. Звук,
означающий смерть.
Шипение перьев.
По бедра в вязкой трясине, Коегоорн пытался пробиться к
руслу реки. Продирающийся рядом адъютант вдруг рухнул лицом вниз, маршал успел
заметить бельт, торчащий у него в спине по самые перья. В тот же миг
почувствовал страшный удар в голову. Покачнулся, но не упал, завязнув в тине и
трясине. Хотел крикнуть, но смог только захрипеть. «Жив, — подумал он,
пытаясь выбраться из объятий липкого месива. Вырывающийся из топи конь ударил
его по шлему, вдавленный глубоко металл разбил щеку, выбил зубы и покалечил
язык… — Исхожу кровью… глотаю кровь… Но живу…»
Снова щелчок тетивы, шипение перьев, звон и скрежет
пробивающих латы бельтов, визг и ржание лошадей, хлюпанье, брызги крови. Маршал
оглянулся и увидел на берегу стрелков: маленькие, плотные, коренастые фигурки в
кольчугах, шлемах с бармицами и островерхих шоломах. «Краснолюды», —
подумал он.
Щелчок тетивы, свист бельта. Визг обезумевших лошадей, крики
людей, заглушаемые водой и топью.
Обернувшийся к стрелкам Удер де Вингальт высоким писклявым
голосом завопил, что сдается, умолял спасти, упрашивал оставить его в живых.
Видя, что никто не понимает его слов, он поднял над головой меч, схватил за
клинок. Международным, почти всекосмическим жестом подчинения протянул меч в
сторону краснолюдов. Но не был ими понят или же был понят неверно, потому что
два бельта тут же угодили ему в грудь с такой силой, что удар просто вырвал его
из трясины.
Коегоорн сорвал с головы вдавленный в нее шлем. Он
достаточно хорошо знал всеобщий язык нордлингов.
— Я маршал Коегоорн… — забормотал он, отплевываясь
кровью, — малал… Коогоо… Сдаюсь… Профу… Плофтите…
— Чего он там плетет, Золтан? — удивился один из
краснолюдов.
— А хрен их поймет с их трепом! Видишь шитье на плаще,
Мунро?
— Серебряный скорпион! Хо-хо! Ребяты, а-ну, давай в
сукина сына! За Калеба Страттона!
— За Калеба Страттона!
Щелкнули тетивы. Один бельт угодил Коегоорну в грудь, второй
— в бедро, третий в ключицу. Фельдмаршал Нильфгаардской Империи перевернулся на
спину, повалился в жидкое месиво, горец и топь поддались под его тяжестью
«Кто, — успел он еще подумать, — такой этот Калеб Страттон? Никогда в
жизни не слышал ни о каком Калебе…»
Мутная, густая, кроваво-грязная вода речки Хотли сомкнулась
над его головой и ворвалась в легкие.
* * *
Она вышла из палатки, чтобы глотнуть свежего воздуха. И тут
увидела его, сидевшего на земле возле скамейки кузнеца.
