Ободренная, она решилась на еще более смелый эксперимент.
Было ясно, что, кроме различных мест, она посещала и различные времена. Об этом
говорил Высогота, говорили эльфы, упоминал единорог. Ведь она смогла — хоть и
непреднамеренно — однажды уже сделать это! Когда ее ранили в лицо, она сбежала
от преследователей во время, прыгнула на четыре дня вперед, потом Высогота не
мог досчитаться этих дней. Ничего у него не сходилось…
Не в этом ли было ее спасение? Прыжок во времени?
Она решила попытаться. Пылающий город, к примеру, не мог
гореть вечно. А если попасть туда до пожара? Либо после него?
Она попала точно в самое сердце пожара, опалив себе брови и
ресницы и вызвав ужасный переполох среди бегущих из полыхавшего огнем города
погорельцев. И тут же сбежала на дружественное вересковье.
«Пожалуй, не стоит так рисковать, — подумала
она. — Кто знает, чем это кончится? С местами у меня получается лучше, а
значит, будем придерживаться мест. Попытаемся попасть в места знакомые, такие,
которые я помню, и такие, которые вызывают у меня приятные ассоциации».
Начала она с храма Мелитэле, представив себе ворота, дом, парк,
мастерские, общежитие послушниц и адепток, комнату, в которой жила с Йеннифэр.
Она концентрировалась, прижав кулаки к вискам, вызывая в памяти лица Нэннеке,
Эурнэйд, Катье, Иоли Второй.
Ничего не получилось. Она попала на какие-то туманные и
кишащие москитами болота, заполненные посвистом черепах и громким кваканьем
лягушек.
Попробовала поочередно — не с лучшим результатом — Каэр
Морхен, Острова Скеллиге, банк в Горе Велене, в котором работал Фабио Сахс.
Отказалась от Цинтры: знала, что город захвачен нильфгаардцами. Вместо этого
попыталась попасть в Вызиму, город, в котором она и Йеннифэр когда-то
производили закупки.
* * *
Аарениус Кранц, ученый, алхимик, астроном и астролог, ерзал
на жестком стульчике, прильнув глазом к окуляру телескопа. Комета первой
величины и мощности, которую можно было почти неделю видеть на небе,
заслуживала того, чтобы ее наблюдать и исследовать. Такая комета — Аарениус
Кранц знал — с огненным красным хвостом обычно предвещает большие войны, пожары
и резню. Сейчас, правда, комета малость припозднилась, поскольку война с
Нильфгаардом шла уже полным ходом, а пожары и резню можно было предсказать
вслепую — и безошибочно, поскольку без них не обходилось ни дня. Отлично зная
движения небесных сфер, Аарениус Кранц все же надеялся высчитать, когда, через
сколько лет или столетий, комета появится вновь, предвещая очередную войну, к
которой, если знать, можно подготовиться лучше, чем к теперешней.
Астроном встал, помассировал ягодицы и пошел облегчить
мочевой пузырь. С террасы, через балюстраду. Он всегда отливал с Террасы прямо
на клумбу пионов, начхав на замечания экономки. До дворовой уборной было
далеко, терять время на пустое хождение, во-первых, не пристало ученому, а
во-вторых, бросать работу и ходить далеко по нужде — значит растерять ценные
мысли, а уж этого ни один уважающий себя ученый позволить себе не мог. Аарениус
Кранц себя уважал.
Он встал у балюстрады, расстегнул штаны, глядя на
отражающиеся в воде озера огни Вызимы. Облегченно вздохнул, возвел очи горе, к
звездам, и подумал при этом: «Звезды и созвездия — Зимняя Дева, Семь Коз, Жбан.
Если верить некоторым теориям — никакие это не мерцающие огоньки, а миры. Иные
миры. Миры, от которых нас отделяет время и пространство… Я глубоко убежден,
что когда-нибудь станут возможны путешествия к этим иным мирам, в эти иные
времена и пространства. Да, наверняка когда-нибудь такое станет возможным.
Отыщется способ. Но для этого потребуется совершенно новый образ мыслей, новая
животворящая идея, разорвущая сдерживающий ее ныне жесткий корсет, именуемый
рациональным познанием…
«Ах, — думал он, подпрыгивая, — если б это
случилось… Если б озарило, если б напасть на след. Всего лишь одна,
неповторимая оказия…"
Внизу, под террасой, что-то сверкнуло, ночная тьма
разорвалась, из блеска появилась лошадь. С седоком. Девушкой.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась
девушка. — Простите, если не вовремя. Нельзя ли узнать, что это за место?
И какое это время?
Аарениус Кранц сглотнул, открыл рот и забормотал.
— Место, — терпеливо и четко повторила
девушка-наездница. — Время.
— Эээ… Ну… Того… Беее…
Лошадь фыркнула. Девушка вздохнула.
— Ну что ж, вероятно, я снова не туда попала. Не то
место. Не то время! Но ответь мне, человек! Хотя бы одним понятным словечком. Ведь
не могла же я попасть в мир, в котором люди утратили способность к
членораздельной речи?
— Эээ…
— Одно словечко.
— Хэээ…
— Да чтоб тебя удар хватил, болван, — сказала
девушка.
И исчезла. Вместе с лошадью.
Аарениус Кранц закрыл рот. Немного постоял у балюстрады,
вглядываясь в ночь, в озеро и отражающиеся в нем далекие огни Вызимы. Потом
застегнул штаны и вернулся к телескопу.
Комета быстра обегала небо. Ее следовало наблюдать, не
упускать из поля зрения стекла и глаза. Следить, пока она не исчезнет в просторах
космоса. Это был шанс, а ученому нельзя упускать шансы.
* * *
«А может, попытаться по-другому, — подумала она, глядя
на две луны над вересковьем, у которых теперь был вид серпов, одного поменьше,
другого — побольше и не столь серповидного. — Может, не воображать себе
места и лица, а крепко захотеть? Крепко. Очень крепко, изо всех сил…
Почему б не попробовать?
Геральт. Я хочу к Геральту. Я очень-очень хочу к Геральту».
* * *
— Надо же! — закричала она. — Славно
вляпалась, чтоб те провалиться!
Кэльпи, бухая клубами пара из ноздрей и переступая
зарывшимися в снег ногами, подтвердила, что думает так же.
Метель свистела и выла, слепила, острые иголочки снега
кололи щеки и руки. Мороз прошивал насквозь, хватал суставы будто волк. Цири
дрожала, сутулилась и прятала шею за тонкой и вовсе не спасающей от холода
преградой поднятого воротника.
Слева и справа вздымались величественные громады скал, серые
каменные монументы, вершины которых скрывались где-то высоко во мгле и метели.
На дне котловины ревела быстрая, вспучившаяся река, густая от снега и обломков
льдин. Кругом было белым-бело. И холодно.
«Вот и все, на что я способна, — подумала Цири,
чувствуя, как у нее замерзает в носу. — Вот и вся моя Сила. Хороша ж из
меня Владычица миров, ничего не скажешь! Хотела попасть к Геральту, а попала в
самую сердцевину какой-то затраханной глухомани, зимы и метели!»
