У обоих мужчин были нафабренные и торчащие кверху усики,
цветные штаны с буффами, стеганые, украшенные ленточками кафтаны и огромные
мягкие бархатные береты с пучком перьев. Кроме висящих на широких поясах
тесаков и кинжалов, у обоих за спинами виднелись двуручные мечи длиной,
пожалуй, в сажень, с рукоятками в локоть и большими изогнутыми гардами.
Ландскнехты, подпрыгивая, застегивали штаны. Ни один не
сделал даже движения в сторону рукоятей страшенных мечей, однако Щук и Окультих
мгновенно сникли, а гигантский Клапрот опал, как надувная игрушка, из которой
выпустили воздух.
— Мы тута… Ну, мы воще-то ничево… — зашепелявил
Щук. — Ничего плохого…
— Только шуткуем, — пропищал Мэльфи.
— Никому никакого ущерба не сделано, — неожиданно
проговорил согбенный годами торговец. — Никому!
— Мы, — быстро вставил Ярре, — идем в Вызиму,
в армию записываться. Может, и вам с нами по пути, милостивые государи?
— И верно, — фыркнул ландскнехт, с ходу сообразив,
в чем дело. — И мы в Вызиму, можете идти с нами. Безопасней будет.
— Безопасней, это уж точно, — многозначительно
добавил второй, окидывая Щука долгим взглядом. — Все ж должно добавить,
что мы недавно видели здесь, в окрестности Вызимы, конный патруль. Уж очень они
вешать скоры, патрульные-то. Хреновая будет судьба разбойника иль грабителя,
которого на деле прихватят.
— И очень это хорошо. — Щук слегка воспрял духом,
ощерился щербато. — Очень это даже хорошо, милшдари, что ешть на поганцев
закон и кара, правильный это порядок. Двигаем в путь, в Выжиму, в армию, по
патеротическому жову души. Вжывает, штало быть, наш патеротижм.
Ландскнехт посмотрел на него долго и вполне презрительно,
потом пожал плечами, поправил меч за спиной и пошел по дороге. Его спутник,
Ярре, а также торговец с осликом и двуколкой двинулись следом, а позади, на
небольшом удалении, потопала Щукова рвань.
— Благодарю вас, — сказал после долгого молчания
торговец, подгоняя осла хворостинкой, — господа солдаты. Да и тебе
благодарность, молодой господин.
— А, ерунда, — махнул рукой ландскнехт. — Мы
привыкли.
— Разные всякие в армию прутся. — Его спутник
оглянулся через плечо. — Как выпадет деревне или городку доля выдать с
каждого десятого дана по солдату, так пользуются случаем, чтобы от самой
большой сволочи отделаться. Вот. А потом тракты полны такими, а, да что
говорить, паршивцами. Ну ничего, уж там, в армии, их вышколят, вымуштрует
ефрейторская палка, научит негодяев порядку, когда раз-другой пройдутся меж
строя солдат.
— Я, — поспешил пояснить Ярре, — иду
записываться добровольцем, не по принуждению.
— Похвально, похвально. — Ландскнехт поглядел на
него, подкрутил нафабренные кончики усов. — И то, вижу, что тебя с детства
из другой глины лепили. Как же ты к ним-то пристал?
— Случай столкнул.
— Доводилось мне уже видывать, — голос солдата был
серьезен, — такие «случайные» столкновения и связи, когда побратавшихся
под одну общую шибеницу волокли. Сделай отсюда выводы, парень.
— Сделаю.
* * *
Прежде чем закрытое облаками солнце достигло зенита, большак
вывел их на тракт. Здесь пришлось остановиться надолго. Тут же толпилась и
солидная группа путников, пришедших раньше. Ярре и его компания вынуждены были
задержаться — тракт был забит войсками.
— На юг, — многозначительно пояснил один из
ландскнехтов. — На фронт. К Марибору и Майене.
— Чьи знаки? — указал головой второй.
— Реданцы, — сказал Ярре. — Серебряные орлы
на кармазине.
— Точно угадал. — Ландскнехт похлопал его по
плечу. — Башковитый парень. Реданская армия, которую королева Гедвига нам
на подмогу прислала. Мы теперь единством сильны. Темерия, Редания, Аэдирн,
Каэдвен — все мы теперь союзники, одного дела приверженцы.
— И пора уж, — проговорил у них за спиной Щук с
явным ехидством.
Ландскнехт обернулся, но промолчал.
— Ну, так присядем, — предложил Мэльфи, —
дадим культяпам передохнуть. Этому войску конца-края не видно, много времени
пройдет, пока дорога освободится.
— Посидим, — сказал торговец, — вон там, на
горке. Оттуда обзор получше.
Прошла реданская конница, за ней, взбивая пыль, маршировали
пращники и щитоносцы. Дальше уже виднелась колонна идущих шагом латников на
лошадях.
— Вон те, — указал на латников Мэльфи, — под
другим знаком идут. У них черные штандарты, чем-то белым напестренные.
— Эх, глухое захолустье. — Ландскнехт глянул на
него. — Герба собственного короля не знаешь. Это ж серебряные лилии,
голова садовая.
— Черное поле, усеянное серебряными лилиями, —
сказал Ярре, и ему тут же захотелось показать, что уж кто-кто, а он-то не
глухое захолустье. — На давнем гербе королевства Темерии, — начал
он, — был изображен шагающий лев. Но темерские коронные князья
пользовались измененным гербом: добавляли к щиту дополнительное поле с тремя
лилиями, потому что в геральдической символике лилия есть знак королевского
сына, наследника трона и скипетра.
— Мудрила засраный… — прошипел Клапрот.
— Пусть говорит, а ты заткнись, конская морда, —
грозно сказал ландскнехт. — Продолжай, парень. Это интересно.
— А когда принц Гоидемар, сын старого короля Гардика,
шел в бой против повстанцев дьяволицы Фальки, темерская армия именно под его
началом, под его гербом с лилиями, билась и победила решающим образом. И когда
Гоидемар после отца унаследовал трон, он в память о тех победах и чудесном
избавлении жены и детей из вражеских рук сделал королевским гербом три серебряные
лилии на черном поле. А позже король специальным рескриптом государственный
герб изменил тем, что усеял черный щит серебряными лилиями… Таким он и остался,
темерский герб, до сих дней. В чем все вы легко можете убедиться сами,
поскольку по тракту идут как раз темерские копейщики.
— Очень ловко, — сказал торговец, — все это
ты нам объяснил, юноша.
— Не я, — вздохнул Ярре, — а Ян из Аттре,
ученый геральдик.
— Да и ты не хужее. Видать, тоже ученый.
— В шамый раш для рекрута, — вполголоса буркнул
Щук, — чтобы дать прикончить шебя под шеребряными лилиями жа короля и
Темерию.
