И пошел в толпу. Быстро, извиваясь в полуоборотах. Рубил
специально широко, на первый взгляд беспорядочно, зная, что такие удары бывают
особенно кровавыми и более зрелищными. Он не хотел убивать. Хотел только как
следует покалечить.
— Эльф! Эльф! — раздался дикий голос из
толпы. — Убить эльфа!
«Какое преувеличение, — подумал он. — Лютик еще,
может, и сойдет, но я не похож на эльфа, как ни крути».
Он высмотрел того, который кричал, кажется, солдата, потому
что тот был в бригантине
[85]
и высоких сапогах. Ввернулся в толпу угрем. Солдат
заслонился древком копья, которое держал обеими руками. Геральт прошелся мечом
вдоль древка, отрубив солдату пальцы. Закружился, очередным широким ударом
вызвав крик боли и фонтаны крови.
— Пощади! — Расчохранный парнишка с ошалевшими
глазами упал перед ним на колени. — Смилуйся!
Ведьмак смилостивился, удержал руку, а предназначенный для
удара напор использовал для разворота. Краем глаза увидел, как юнец вскакивает,
увидел, что у него в руках. Геральт переломил оборот, чтобы развернуться в
обратный вольт. Но увяз в толпе. Всего на долю секунды увяз в толпе.
И мог только видеть, как на него летит трезубец вил.
* * *
Огонь в топке огромного камина погас, в холле сделалось
темно. Веющий с гор ветер свистел в щелях стен, выл, врывался сквозь неплотные
ставни окон Каэр Морхена, Ведьмакова Пристанища.
— Дьявольщина! — Эскель не выдержал, встал,
отворил буфет. — «Чайку» или водку?
— Водку, — в один голос ответили Койон и Геральт.
— Ну конечно, — проговорил сидящий в тени
Весемир. — Ну конечно, ясно! Утопите свою глупость в сивухе! Идиоты
чертовы!
— Это был несчастный случай… — бухнул
Ламберт. — Она уже справлялась на гребне…
— Заткнись, дурень! Слышать тебя не хочу! Говорю тебе,
если с девочкой что-нибудь случилось…
— Она же прекрасно себя чувствует, — мягко прервал
Койон. — Спит спокойно. Глубоко и здорово. Проснется немного побитая, вот
и все. О трансе, о том, что случилось, вообще не будет помнить.
— Лишь бы вы помнили, — засопел Весемир. —
Головы еловые! Налей и мне, Эскель.
Молчали долго, вслушиваясь в вой метели.
— Надо кого-нибудь позвать, — сказал наконец
Эскель. — Надо притащить сюда какую-нибудь магичку. То, что творится с
девочкой, — ненормально.
— Уже третий раз такой транс.
— Но в первый она говорила членораздельно…
— Повторите мне еще раз, что она говорила, —
приказал Весемир, одним духом осушив кубок. — Слово в слово.
— Слово в слово не получится, — сказал Геральт,
уставившись на уголья. — А смысл, если вообще есть смысл искать смысл в ее
словах, таков: я и Койон умрем. Зубы будут нашей гибелью. Обоих нас убьют зубы.
Его — два. Меня — три.
— Вполне вероятно, — хмыкнул Ламберт, — что
нас загрызут. Любого из нас в любой момент могут погубить зубы. Однако если ее
вещание действительно вещее, то вас двоих прикончат какие-то особенно
щербатозубые чудовища.
— Либо гнойная гангрена от гнилых зубов, — покачал
головой Эскель, сохраняя серьезность. — Только зубы-то у нас не гниют, вот
какая штука.
— Я, — сказал Весемир, — повременил бы
ехидничать.
Ведьмаки молчали.
Метель выла и свистела в щелях стен Каэр Морхена.
* * *
Расчохранный парнишка, словно испугавшись содеянного,
выпустил из рук древко, ведьмак закричал от боли, согнулся, древко воткнувшихся
в живот трехзубых вил перевесило, а когда он упал на колени, зубья выскользнули
из тела, упали на брусчатку. Кровь хлынула с шумом и плеском, достойными
водопада.
Геральт хотел было подняться с колен. Вместо этого
перевернулся на бок.
Окружающие его звуки сделались громче и раскатистее, он
слышал их так, словно голова его была под водой. Видел тоже нечетко,
перспектива была нарушенной, геометрия окружающего пространства — ложной.
Но он видел, как толпа пятится. Видел, как отступает перед
теми, кто шел ему на выручку: Золтаном и Ярпеном с топорами, Вирсингом с
тесаком для рубки мяса и Лютиком, вооружившимся метлой.
«Стойте, — хотел он крикнуть. — Куда вы! Хватит
того, что я всегда мочусь против ветра!»
Но крикнуть не смог. Голос задавил поток крови.
* * *
Дело шло к полудню, когда чародейки добрались до Ривии и
внизу, на продолжении большака, сверкнула зеркалом поверхность озера Лок Эскалотт,
загорелись красные крыши замка и города.
— Ну, приехали, — отметила факт Йеннифэр. —
Ривия. Удивительно, как петляют и сплетаются судьбы.
Цири, долгое время очень возбужденная, заставила Кэльпи
плясать и отбивать дробь копытами. Трисс Меригольд незаметно вздохнула. То есть
ей казалось, что незаметно.
— Ну-ну. — Йеннифэр скосила на нее глаза. —
Какие-то странные звуки вздымают твою девственную грудь, Трисс. Цири, поезжай
вперед, проверь, что там к чему.
Трисс отвернулась, полная решимости не провоцировать сама и
не дать спровоцировать себя. Впрочем, на эффект она не рассчитывала. Уже долгое
время она ощущала в Йеннифэр злость и агрессию, усиливающиеся по мере их
приближения к Ривии.
— Ты, Трисс, — ядовито бросила Йеннифэр, — не
красней, не вздыхай, не распускай слюни и не верти задом в седле. Думаешь,
почему я поддалась на твою просьбу, согласилась, чтобы ты поехала с нами?
Согласилась, на чреватую шикарным обмороком твою встречу с бывшим любовником?
Цири, я же просила — продвинься немного вперед. Дай нам побеседовать!
— Это монолог, а не беседа, — дерзко ответила
Цири, но под грозным взглядом Йеннифэр тут же капитулировала, свистнула Кэльпи
и галопом помчалась по большаку.
