— Ты еще многому должна будешь научиться, дитя, —
сказала она, кутаясь в боа из серебристых лис. — От очень многого,
насколько я вижу и слышу, придется тебе отвыкать самой либо с чьей-то помощью.
За последнее время ты набралась, видимо, массы скверных знаний, несомненно,
испытала зло и научилась ему. Сейчас, в твоем ребяческом упрямстве, ты
отказываешься замечать добро, отвергаешь добрые намерения. Топорщишь иглы словно
еж, неспособная увидеть тех, кто заботится именно о твоем благе. Фыркаешь и
выпускаешь когти, будто дикий котенок, не оставляя нам выбора. Придется взять
тебя за загривок. И мы сделаем это, дитя, не медля ни минуты. Ибо мы старше
тебя, мудрее тебя, знаем все о том, что было, что есть. Знаем многое о том, что
будет. Мы возьмем тебя за загривок, котенок, для того, чтобы ты когда-нибудь,
скоро, уже став опытной и мудрой кошкой, села здесь, за этот стол, вместе с
нами. Одной из нас. Нет! Ни слова! Не вздумай открывать рот, когда говорит
Шеала де Танкарвилль!
Голос ковирской чародейки, резкий и пронзительный, словно
скребущий по железу нож, неожиданно завис над столом. Съежилась не только Цири,
легко дрогнули и втянули головы в плечи даже другие магички из Ложи, ну, может,
за исключением Филиппы, Францески и Ассирэ.
И Йеннифэр.
— Ты была права, — проговорила Шеала, кутаясь в
боа, — полагая, что тебя вызвали в Монтекальво, чтобы ознакомить с
судьбой. Но не была права, полагая, что ты — ничто. Ибо ты — все, ты — будущее
мира. В данный момент, конечно, ты этого не знаешь и не понимаешь. В данный
момент ты не более чем взъерошенный и фыркающий котенок, ребенок, переживший
травмирующие события, в каждом видящий Эмгыра вар Эмрейса либо Вильгефорца с
осеменителем в руке. И бессмысленно сейчас, в данный момент, пытаться объяснить
тебе, что ты ошибаешься, что речь идет о твоем благе и благе мира. Придет время
для таких пояснений. Когда-нибудь. А сейчас, взъерошенная, ты все равно не
захочешь услышать голос рассудка, сейчас на каждый наш аргумент ты будешь
искать ответный удар в виде ребяческого упрямства и крикливого ожесточения. По
сему случаю сейчас тебя просто-напросто возьмут за шкирку. Я кончила. Сообщи
девушке, что ее ждет, Филиппа.
Цири сидела неподвижно, поглаживая головы сфинксов,
украшающие поручни кресла.
— Ты поедешь, — прервала тягостно-мертвенную
тишину госпожа Сова, — со мной и Шеалой в Ковир, в Понт Ванис, летнюю
столицу королевства. Поскольку ты уже никакая ни Цирилла из Цинтры, ты будешь
на аудиенции представлена в качестве адептки магии, нашей подопечной. На
аудиенции познакомишься с очень мудрым королем, Эстерадом Тиссеном, истинно
королевской кровью. Познакомишься с его супругой, королевой Зулейкой, личностью
невероятного благородства и доброты. Познакомишься также с сыном королевской
четы, принцем Танкредом.
Цири, начиная наконец понимать что к чему, широко раскрыла
глаза. Это не ушло от внимания госпожи Совы.
— Да, — кивнула та. — Прежде всего ты должна
произвести впечатление на принца Танкреда. Ибо станешь его наложницей и родишь
ему ребенка.
— Если б ты по-прежнему была Цириллой из Цинтры, —
после долгого молчания продолжала Филиппа, — если б ты по-прежнему была
дочерью Паветты и внучкой Калантэ, мы сделали бы тебя законной супругой
Танкреда. Вначале княгиней, затем — королевой Ковира и Повисса. Увы, к
величайшему сожалению, судьба лишила тебя всего. В том числе и будущего. Ты
будешь всего лишь любовницей Танкреда. Фавориткой.
— Номинально, — вставила Шеала, — и
формально. Потому что мы постараемся, чтобы практически рядом с Танкредом ты
пользовалась статусом княгини, а потом, не исключено, даже королевы. Конечно,
потребуется твоя помощь и добрая воля. Необходимо держать себя так, чтобы
Танкред всегда хотел видеть тебя рядом. Днем и ночью. Мы научим тебя, как
подпитывается такое желание. Но от тебя зависит, пойдет ли обучение впрок.
— Вообще-то это мелочи, — сказала госпожа
Сова. — Важно, чтобы ты как можно скорее забеременела от Танкреда.
— Яснее ясного, — буркнула Цири.
— Будущее и положение твоему ребенку, — Филиппа не
спускала с нее темных глаз, — обеспечит Ложа… Да будет тебе известно, что
речь идет о делах действительно серьезных. Впрочем, ты не окажешься в стороне,
поскольку тут же после рождения ребенка примешь участие в наших собраниях.
Будешь набираться опыта. Ибо ты, хоть сегодня это скорее всего тебе непонятно,
одна из нас.
— Здесь нет никакого противоречия, — раздался
мелодичный, словно журчание ручейка, голос Энид ан Глеанна, Жемчужинки из
Долин. — Мы, me luned, все есть не что иное, как чудовища. Каждая
по-своему. Не так ли, госпожа Сова?
Филиппа пожала плечами.
— Неприятный шрам на лице, — снова заговорила
Шеала, механически пощипывая боа, — мы замаскируем иллюзией. Ты будешь
выглядеть прекрасно и таинственно, а Танкред Тиссен, уверяю тебя, просто
свихнется от любви к тебе. Надо будет придумать тебе имя и легенду. Цирилла,
конечно, имя красивое и не столь уж редкое, чтобы от него отказываться ради
сохранения инкогнито. Но тебе нужна фамилия. Я не стану возражать, если ты
выберешь мою.
— Либо мою, — сказала госпожа Сова, усмехнувшись
уголками губ. — Цирилла Эйльхарт — тоже звучит недурно.
— Ее имя, — в зале опять заиграл серебряным
колокольчиком голос Маргаритки из Долин, — звучит недурно в любом
обрамлении, и каждая из нас хотела бы иметь такую дочь, как ты, Зиреаэль,
ласточка с глазами сокола, ты — кровь и плоть Лары Доррен. Каждая из нас
пожертвовала бы всем, даже этой Ложей, даже судьбой королевства и всего мира,
чтобы только заполучить такую дочь, как ты. Но это, увы, невозможно. Мы знаем, что
невозможно. Поэтому так завидуем Йеннифэр.
— Благодарю вас, госпожа Филиппа, — проговорила
после минутного молчания Цири, сжимая пальцы на головах сфинксов. — Я
также польщена предложением госпожи де Танкарвилль носить ее фамилию. Однако,
поскольку получается, что фамилия — единственное, что в данном случае зависит
от меня и моего выбора, единственное, что мне не навязывают, я вынуждена
поблагодарить вас обеих, милостивые государыни, и выбрать сама. Я хочу, чтобы
меня именовали Цири из Венгерберга, дочь Йеннифэр.
— Ого! — сверкнула зубами черноволосая чародейка,
которую, как догадалась Цири, звали Сабрина Глевиссиг из Каэдвена. —
Танкред Тиссен окажется круглым идиотом, если не свяжет себя с ней
морганатическим браком. Если же позволит вместо нее подсунуть себе в жены
какую-нибудь «мыльную принцессу», то будет просто дурнем и слепцом, не умеющим
распознать бриллианта среди россыпи стекляшек. Поздравляю, Йенна. И завидую. А
ты знаешь, сколь искренней бывает моя зависть.
Йеннифэр поблагодарила наклоном головы. Не улыбнувшись.
