Цири решилась. Выкрутила Ласточкой короткую дугу, встала в
позицию. Пошла полукругом, все быстрее, принуждая охотника вертеться на месте.
— Последний раз, — процедил он, — тебе не
очень-то помог такой фортель. В чем дело? Ты не умеешь учиться на ошибках?
Цири увеличила темп, плавными, мягкими движениями клинка
обманывала противника и вводила в заблуждение, манила и гипнотизировала.
Бонарт проделал мечом шипящую мельницу.
— Это на меня не действует, — буркнул он. — И
мне от этого становится скучно.
Он двумя быстрыми шагами сократил дистанцию.
— Жарь, музыка!
Он прыгнул, резко ткнул. Цири вывернулась в пируэте,
подскочила, мягко опустилась на левую ногу, ударила сразу, не занимая позиции,
и еще прежде, чем клинок столкнулся с защитой Бонарта, она уже кружилась,
гладко подныривая под свистящие удары. Рубанула еще раз, не замахиваясь, из
неестественного, застающего врасплох сгиба локтя. Бонарт парировал, инерцию
парирования он использовал для того, чтобы тут же рубануть слева. Она ожидала
этого, ей достаточно оказалось лишь слегка подогнуть колени и качнуться
корпусом, чтобы мгновенно выскользнуть из-под острия. Она ответила тут же
коротким ударом. Но теперь уже он ждал ее и обманул финтом. Не встретив ответа,
она чуть было не потеряла равновесие, спаслась мгновенным отскоком, но все
равно меч задел ей плечо. Сначала она подумала, что острие перерубило только
подватованный рукав, но через мгновение почувствовала под мышкой и на руке
тепло.
Алебастровые канефоры наблюдали за ними равнодушными
глазами. Она отступала, а он шел за ней, сгорбившись, выделывая мечом широкие
косящие движения. Как костлявая смерть, которую Цири видела на картинах в
храме. «Танец скелетов, — подумала она. — Идет, идет, курносая».
Она попятилась. Теплая кровь уже текла по предплечью и
кисти.
— Первая кровь — мне, — проговорил он, видя капли,
звездочками разбрызгивающиеся по паркету. — Кому будет вторая? Милая моя?
Она пятилась.
— Обернись. Это конец.
Он был прав. Коридор оканчивался ничем, провалом, на дне
которого были видны запыленные, грязные и разбитые доски пола нижнего этажа.
Эта часть замка была разрушена. Здесь, где они сейчас находились, вообще не
было пола. Осталась только ажурная несущая конструкция — столбы, балки,
перекладины.
Она, не раздумывая, ступила на балку, начала пятиться по
ней, не упуская Бонарта из виду, следя за каждым его движением. Это ее спасло.
Потому что он вдруг ринулся на нее бегом по балке, рубя быстрыми перекрестными
ударами, размахивая мечом в молниеносных финтах. Она знала, на что он
рассчитывал: неловкая защита или ошибка в финте выбили бы ее из равновесия, и
она свалилась бы с балки на разрушенный пол нижнего этажа.
На этот раз Цири не дала обмануть себя финтами. Совсем даже
наоборот. Она ловко вывернулась и сама приготовилась к удару справа, а когда он
на долю секунды задержался, мгновенно рубанула из декстера, да так сильно и
мощно, что Бонарт покачнулся, парируя удар. И упал бы, если б не его рост.
Вытянутой вверх левой рукой он сумел ухватиться за перекладину и удержать
равновесие. Но на долю секунды расслабился, и Цири этой доли секунды хватило.
Она рубанула из выпада, сильно, на всю длину руки и клинка.
Он даже не дрогнул, когда острие Ласточки с шипением
прошлось по его груди и левому плечу. Ответил тут же, удар перерубил бы ее,
наверное, пополам, если б она не перепрыгнула на соседнюю балку, упав на
полусогнутые и держа меч горизонтально над головой.
Бонарт глянул на свое плечо, поднял левую руку, уже
помеченную плетением карминовых змеек. Посмотрел на густые капли, падающие в
провал.
— Ну-ну, — сказал он. — Однако ты умеешь
учиться на ошибках…
Его голос дрожал от ярости. Но Цири знала его достаточно
хорошо. Он был спокоен, собран и готов к смерти. Перепрыгнул на ее балку, кося
мечом, шел на нее словно ураган, ступал уверенно, не колеблясь, даже не глядя
под ноги. Балка потрескивала, пылила и сыпала песок.
Он напирал, рубя крестом. Заставил ее идти спиной вперед. Нападал
так быстро, что она, боясь рисковать, не могла ни прыгнуть, ни сделать сальто,
а вынуждена была все время парировать и делать вольты.
Увидев блеск в его рыбьих глазах, она поняла, в чем дело. Он
припирал ее к столбу, к крестовине над перекладиной. Толкал ее туда, откуда
невозможно сбежать.
Надо было что-то делать. И тут вдруг она поняла — что.
Каэр Морхен. Маятник.
Оттолкнувшись от маятника, ты получишь инерцию. К тебе
перейдет его энергия, необходимая, чтобы нанести удар. Ясно?
«Ясно, Геральт».
Неожиданно, с быстротой нападающей змеи, она перешла от
защиты к удару. Клинок Ласточки застонал, столкнувшись с мечом Бонарта. В тот
же миг Цири оттолкнулась от столба и прыгнула на соседнюю балку. Опустилась,
чудом удержала равновесие. Пробежала несколько легких шагов и прыгнула снова,
опять на балку Бонарта, оказавшись у него за спиной. Он вовремя обернулся,
ударил широко, почти вслепую, туда, куда ее должен был перенести прыжок.
Промахнулся на волос, сила удара покачнула его. Цири налетела словно молния. Рубанула
на выпаде, падая на полусогнутые. Ударила сильно и уверенно.
И замерла с мечом, отведенным в сторону. Спокойно глядела,
как длинное, косое, ровненькое сечение на его кафтане начинает вспухать и
наливаться густым кармином.
— Ты… — Бонарт покачнулся. — Ты…
Он кинулся на нее. Но он был уже медлительным, вялым. Она
ушла прыжком назад, а он, не в состоянии удержать равновесия, упал на колено,
но и коленом не попал на балку. А дерево было уже мокрым и скользким. Какое-то
мгновение он глядел на Цири. Потом упал.
Она видела, как он рухнул на искореженные доски провала в
фонтане пыли, штукатурки и крови, видела, как его меч отлетел в сторону на
несколько саженей. Бонарт лежал неподвижно, раскинув руки и ноги, огромный,
худой. Раненный и совершенно безоружный. Но по-прежнему страшный.
Понадобилось некоторое время, чтобы он наконец вздрогнул.
Застонал. Попытался поднять голову. Пошевелил руками. Пошевелил ногами.
Придвинулся к столбу, оперся о него спиной. Застонал снова, обеими руками
ощупывая окровавленную грудь и живот.
Цири прыгнула. Упала рядом с ним на разрушенный пол в
полуприсесте. Мягко, как кошка. Она видела, как его рыбьи глаза расширились от
ужаса.
— Ты выиграла… — прохрипел он, глядя на острие
Ласточки. — Ты выиграла, ведьмачка. Жаль, что это не на арене… Было бы
зрелище…
Она не ответила.
— Я дал тебе этот меч, помнишь?
— Я помню все.
