Караваев получил пятнадцать суток, грустно провел их с метлой в руках на городских улицах и еще более возненавидел «хитрых пархатых», организовавших, по его мнению, операцию по дискредитации профессора в глазах избирателей.
Счастливо избежавший ареста Шмулевич затаился и появился на публике только через неделю, хватаясь за сердце каждый раз при воспоминаниях о знакомстве с милицейскими дубинками…
Егор прочитал статью, понял, что никакой интересной информации она не содержит и не достойна для включения в очередную аналитическую справку, и погрузился в изучение материала о проведенной на Горбатом мосту в Москве акции «Солдатских матерей и дочерей», направленной на принуждение правительства и Президента дать Чечне полную независимость от России да еще и выплатить Масхадову и компании три с половиной миллиарда долларов отступных.
* * *
Начальник четвертого отдела ОРБ Черноморска подполковник Слива прилип к экрану телевизора и даже дотронулся до него пальцем, когда капитан Джаник по его просьбе нажал кнопку «стоп-кадр» на пульте дистанционного управления видеокомплексом.
— А это еще кто такой? — Слива всмотрелся в смутно знакомое лицо, застывшее вполоборота в углу экрана.
— Малик Пипия. Кличка «Батоно», — пояснил капитан. — Двадцать девять лет, родился в Баку, отец грузин, мать азербайджанка. Отвечает у Арцоева за транспорт. Курирует в основном прохождение фур с фруктами, договаривается с ГИБДД…
— Задолбали меня эти чернозадые. — Юрий Степанович нашарил пачку «Salem Slim Lights 100's» и, не глядя, вытащил из нее тонюсенькую ментоловую сигарету, более подходящую девице легкого поведения, чем суровому борцу с организованной преступностью. — Арцоев, Баграев… Один азер, другой чичик, а фамилии, как из одного списка…
— На отправку в лагерь, — угодливо поддержал Аслан Алиевич Джаник.
Слива посмотрел на смуглого капитана и поперхнулся.
— А сам-то ты из каких краев?
— Отсюда, господин подполковник. С детства живу, как и родители. Мама из казаков с Запорожья, отец аварец.
— Нормально, — кивнул Слива, бывший большим почитателем экс-губернатора Краснодарского края и сторонником выселения всех «черных» в резервации на берегу Северного Ледовитого океана.
Что, впрочем, не мешало подполковнику брать у кавказцев-коммерсантов деньги и оказывать им мелкие услуги. Но Юрий Степанович воспринимал данный процесс, как сбор дани с «нецивилизованных» народов и потому совершенно не рефлексировал на этот счет.
— Что «Батоно» делал на нефтеналивном терминале? — вернулся Слива к теме разговора.
— Болтал о чем-то с Коробцовым. — Джаник назвал фамилию начальника службы безопасности порта. — Минут тридцать «тёрли»
[132]
. Мне показалось, что Коробцов чем-то недоволен…
— С чего ты взял?
— На записи этого нет, — капитан сам производил видеосъемку и знал, что не попало в кадр, — но под конец разговора Коробцов чуть ли не орал на Пипию.
— А тот?
— Пытался что-то говорить, но вяло.
— Почему это не записали? — насупился подполковник.
— Они отошли за угол насосной станции, а камера у нас в машине была. Опасно было вытаскивать. Я сам-то прошел, но там место больно открытое, оператора могли засечь.
— Правильно, — похвалил Слива предусмотрительного оперативника. — Раскрывать наш интерес к азерам пока не надо… О чем шла речь, не просек?
— Что-то связанное с соляркой. То ли Пипия хотел получать ее с терминала по оптовой цене, то ли вообще по бартеру, — осторожно высказался Джаник. — Я ж близко не мог подойти.
— Солярка? — Начальник четвертого отдела сложил губы куриной гузкой. — А что это азеры на территорию Баграева полезли?
— Сам удивляюсь…
— У тебя люди близко к Арцоеву есть?
— Близко нет. Но парочка стукачей из среднего звена найдется.
— Пусть присмотрятся. А мы решим, стоит нам вмешиваться или нет.
— Думаете, Юрий Степанович, может начаться передел? — уважительно спросил капитан.
— А хрен их разберет… «Зверьки» непредсказуемы. — Слива вспомнил, как еще в школе его регулярно пинали двое одноклассников-дагестанцев, пытаясь внушить, что закладывать своих завучу нехорошо, и волна ненависти опять накатила на подполковника. — Если они друг друга перемочат, нам же легче. Но это с одной стороны… С другой — мы не должны допустить, чтобы ухудшилась криминогенная обстановка в городе. И так из-за этих «народных мстителей» у нас показатели ни к черту…
— Вы имеете в виду молодняк, что хачиков гасит? Ну, которые еще эту игру в Интернет поставили?
— Их, родимых…
— У меня есть одна мысль на этот счет, — неуверенно сказал Джаник.
— И какая?
— Вычислять надо не бойцов, а организатора.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Слива.
— Бойцы могут быть каждый раз разные. Ну, через раз… А вот тот, кто указывает, кого бить, всегда один и тот же.
— Та-а-ак, — протянул подполковник, — ты хочешь сказать, что этот организатор где-то рядом?
— Не обязательно рядом, — покачал головой капитан.
— Поясни.
— Если взять за основу предположение о том, что группа мстителей приезжает из области или вообще из другого города, то организатор должен прибывать заранее. Чтобы выбрать жертву, определить наиболее удобное время нападения и подать сигнал. Причем это, скорее всего, тот, на которого никогда не падет подозрение. Типа худосочного очкарика, по определению не способного на силовые действия…
— И как ты до этой мысли дошел? — заинтересовался Слива.
— Просмотрел описания случаев нападений и прикинул, как бы я сам это организовал. Всегда полезно поставить себя на место преступника.
— Логично, — согласился начальник отдела.
— Так вот, — продолжил Джаник. — Нападения происходят не очень часто, с периодичностью от раза до трех в квартал. Но всегда четко спланированы. На жертву налетает толпа молодняка, молотит в течение одной-двух минут и исчезает. Бам-бам — и их уже нет… Как привидения. При этом жертва не чувствует до момента нападения никакой слежки и никакой опасности. О чем это говорит?
— Да, о чем?
— О том, что выпасает жертву тот, на кого никто не обращает внимания. Человек, явно не представляющий угрозы. Может быть, даже женщина…
— Организатор — баба? — В голосе Сливы послышалось сомнение. — Вряд ли…
— Почему нет? Женщины иногда более жестоки, чем мужики. И всегда — гораздо более мстительны.
