Она ведь действительно была бездомной. Будущее представляло собой пропасть неизвестного. Даже здесь она не под своим именем и не может позволить себе не скрываться. Пока она не уедет из страны, она постоянно будет бояться разоблачения. Того, что Маркус снова ее найдет. Что случится что-нибудь, что разлучит ее с ненаглядной малышкой.
Наверху хлопнула дверь и снова послышался настойчивый стук. С улицы было слышно, как завывает сирена, знаменуя какое-то экстренное происшествие. Напряжение передалось Элли — в панике она выскочила из ванной. Как она могла оставить Мышонка одну хоть на секунду? Закрыла ли она входную дверь перед тем, как уснуть? Сердце ее колотилось, она стояла у колыбельки и смотрела на невинное личико мирно спавшего ребенка. Чтобы подавить желание немедленно схватить ее в объятия, Элли крепко сжала руками себя саму. Горячие, горькие слезы потекли по лицу.
Ей хотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Почувствовать себя здоровой и полной сил. Но больше всего ей хотелось верить, что она сама и ее ребенок в безопасности. Ей… был нужен Макс. Когда он рядом, все кажется гораздо лучше. Он придает ей сил. С ним она чувствует надежду, жажду жизни, защиту.
Словно бы для того, чтобы подчеркнуть разницу жизни без Макса, шум над головой усилился. Послышался грохот, затем зловещая тишина и следом — крик боли. Потом раздался женский визг, и одновременно с этим что-то большое и тяжелое свалилось на землю рядом со стеклянной дверью Элли. Визг продолжался, но благодаря какому-то чуду Мышонок не просыпалась. Элли подбежала к двери, чтобы удостовериться, что она заперта, но, когда она раздвинула шторы, чтобы добраться до дверной ручки, она в ужасе ахнула. Темный предмет оказался не мебелью, выброшенной с балкона, как ей сперва показалось. Растянувшись ровно на том месте, где днем стояла машина Макса, лежал мужчина — одна нога выгнута под странным углом, рука в татуировках под головой. Элли видела, как из офиса выскочил менеджер — пожилой мужчина — и уставился на тело, открыв рот. Женщина наверху продолжала кричать.
Все словно бы замерло. Мужчина на земле не двигался. Менеджер тоже. Элли распахнула дверь:
— Вызывайте скорую! — закричала она. — И полицию!
— Не-е-т! — Крик со второго этажа обрел членораздельность. — Это несчастный случай! Я не хотела! О господи… Найджел…
Элли услышала, как женщина выбежала на балкон, всхлипывая.
— Найджел, только не умирай!
Он что, умер? У Элли кровь застыла в жилах. Ей не хотелось, чтобы перед ее дверью, за которой спит невинный младенец, лежал мертвец. Менеджер снова скрылся в своем офисе — возможно, пошел звонить в полицию и скорую. Другие постояльцы начали появляться из своих блоков, но все они не понимали, что делать. Возможно, она была единственной, кто умел оказывать первую помощь. Еще раз взглянув на спящего ребенка, Элли вышла и закрыла дверь за своей спиной. Минимум, что она могла сделать, — это проверить, в каком состоянии дыхательные пути, и защитить шею от повреждений, пока скорая в пути. Она присела на корточки возле распростертого тела и тронула мужчину за плечо:
— Вы меня слышите?
Она не ожидала ответа. Падение со второго этажа на бетон — путь к серьезным повреждениям черепа и позвоночника, если не верная смерть. Она аккуратно приподняла его подбородок ровно настолько, чтобы у него была возможность дышать, и наклонилась, пытаясь щекой почувствовать, дышит ли он, пальцами нащупывая на шее пульс и внимательно следя за возможными движениями грудной клетки. Женщина теперь очутилась рядом с ней, упала на колени и беспрерывно всхлипывала.
— Не трогайте, — предупредила Элли. — Не нужно его передвигать — у него может быть травмирован позвоночник.
— Он умер, — простонала женщина. — Я убила его. Боже мой…
— Он не умер. Он нормально дышит, и пульс в порядке. — Она посмотрела на собиравшуюся толпу. — Кто-нибудь может принести одеяло? И несколько полотенец? И проверьте, пожалуйста, вызвали ли скорую.
— Скорая в пути, — сообщил, появившись, менеджер. — Они вот-вот будут здесь.
— Хорошо. Можете положить руки ему на голову, вот так? — Элли показала, как поддерживать шею пострадавшего. — Старайтесь держать его максимально неподвижно. Когда принесут полотенца, я сделаю поддерживающую подушку. Я проверю, нет ли где кровотечения.
Кто-то подбежал, неся в руках полотенца и несколько пластиковых пакетов.
— Я не смогла найти перчатки, — задыхаясь, произнесла женщина средних лет, — но когда я проходила курсы первой помощи, они говорили, что пакеты подойдут.
— Спасибо, — с чувством сказала Элли.
О собственной безопасности она не подумала. Она вдела руки в пакеты, и через мгновение один из них окрасился кровью. У мужчины обильно текла кровь из раны на руке. Элли повернула ее, и сильная струя крови, вырвавшаяся из раны, продемонстрировала, что, вероятно, повреждена артерия. Она накрыла рану рукой и сильно надавила. Продолжить осмотр придется лишь визуально. Крови она больше не видела, но заметила открытый перелом лодыжки. Нужно было чем-то его забинтовать, чтобы предотвратить заражение. И самого мужчину требовалось чем-то накрыть — в состоянии шока ему нужно тепло.
— Что произошло? — произнес кто-то с ужасом.
— Я видел, как они опять подрались, — ответил кто-то другой. — Она на него бросилась с чем-то, а он перевалился через перила.
— Возможно, с ножом — если судить по ране на руке. Полицию кто-нибудь вызвал?
— Они в пути, — мрачно вклинился менеджер.
— У них же есть дети, не правда ли? Пусть кто-нибудь сходит посмотреть, как там эти бедняги.
Женщина спрятала лицо в ладонях и раскачивалась вперед-назад, истерически рыдая.
— Мама? — раздался сверху испуганный голосок. — Что ты делаешь, мама? Даррен плачет. Он испугался…
Элли посмотрела вверх и увидела испуганное личико маленькой девочки, которая выглядывала через перила. Это было внезапным напоминанием о том, что здесь дети. Элли не могла забыть о своем собственном ребенке. Мышонок теперь могла проснуться в любой момент, и мысль о том, что она будет в одиночестве плакать в комнате, зовя свою маму, была просто невыносима. Но Элли не могла уйти. Она пережимала кровоточащую артерию, и ей нельзя было ни на мгновение ослабить хватку.
Голоса людей вокруг постепенно превращались в неразборчивое бормотание, сливавшееся со всхлипами женщины и плачем испуганных детей наверху. Пальцы Элли в пластиковом пакете на мгновение соскользнули, и появившаяся струйка крови заставила ее почувствовать дурноту. Потом что-то твердое прикоснулось к ее плечу. Она поняла, что это Макс, еще до того, как услышала его голос. Она ощущала его присутствие — властное и надежное. Головокружение прошло.
— Подержи минутку, — сказал он почти ей на ухо.
Его голос проникал сквозь нее, и она чувствовала, как напряжение отступает.
— Ты молодец. У меня тут в кармане перчатки. — Он натягивал их, пока говорил. — Все, я готов.
