Фентон кивнул.
— Джайлс, — сказал он, снова укладывая сахар в пакетик, — оставляю это на твое попечение. Охраняй пакет как следует! Дюжина кусков, съеденных одновременно, может причинить смерть.
— Сэр, я… — начал Джайлс, с опаской беря в руки пакетик.
Он облизнул сухие губы. Было ясно, что невзирая на сделанные им утром намеки и предположения, Джайлс не вполне в них верит.
— Об этом деле следует доложить магистрату, так как оно попахивает Тайберном.
Китти, несмотря на боль, все еще не побежденная, медленно поднялась и повернулась.
— К судье? — завопила она. — Что я, по-вашему, ему скажу?..
Джайлс замахнулся хлыстом, но Фентон удержал его. Китти не смотрела ни на того, ни на другого — она с нескрываемой ненавистью уставилась на Лидию.
Будучи женщиной своего времени, Лидия ни в малейшей степени не была обеспокоена не только неприятными запахами кухни, но и тем, что она здесь видела и слышала. Лидия сидела на ступеньке, опершись локтями на колени и положив круглый подбородок на ладони. Три свечи в серебряном канделябре отбрасывали свет на ее бордовое платье.
Теперь Лидия подняла голову; щеки ее слегка порозовели, а веки опустились. Ни в коей мере не являясь властной женщиной, она не желала, да и просто не могла ею быть. Лидия не чувствовала особой неприязни к Китти за попытку отравить ее — такие вещи случаются, так что же тут поделаешь. Она опустила взгляд перед жгучей ненавистью служанки.
— Если ты имеешь в виду, — холодно заговорила Лидия, — кольцо с бриллиантами, которое ты у меня украла…
— Украла? — завопила Китти. — Твой муж…
— Ты лжешь, потому что я видела, как ты его украла. К тому же оно принадлежит мне — внутри выгравировано мое имя. Но можешь оставить кольцо себе — я не хочу носить его снова. Даже кольцо может стать… запятнанным.
К удивлению Фентона, Лидия обернулась к нему, глядя на него с обожанием.
— Дорогой, — промолвила она, — я сказала все, что должна была сказать. Теперь делай с ней, что хочешь.
Все слуги посмотрели на Китти весьма нелюбезно. Пальцы Джайлса сжали рукоятку хлыста. Большой Том устремил задумчивый взгляд на кочергу, которую держал в руке. Глаза Китти перебегали с одного на других.
— Дай-ка ей… — начал Фентон, но осекся. Мог ли он поступать так, как наверняка поступил бы сэр Ник? — Нет, черт с ней! Не могу допустить, чтобы женщину секли! Пускай убирается!
— Сэр, — заговорил Джайлс, — недалеко отсюда, на Хартшорн-Лейн, отходящей от Стрэнда, живет суровый и честный судья по имени…
— Нет! — возразил Фентон. — Не хочу никакого скандала! Более того, не желаю никаких повешений! Каков бы ни был закон, никто не умер! Дай ей пару гиней, и чтобы через час духу ее здесь не было! Кольцо может оставить себе, если так хочет моя жена, но сюда пусть больше не возвращается. Надеюсь, у нас имеются собаки?
— Четыре мастифа, сэр, злые и с крепкими зубами. А у терьера чумка, и поэтому он не может охотиться за крысами.
— Отлично! Если она попытается вернуться, спустишь на нее собак. Это все. Желаю всем доброй ночи.
Подняв серебряный канделябр, Фентон посветил Лидии, поднимавшейся впереди него по ступенькам. Четверо слуг хранили молчание.
Поднявшись на первый этаж, они перешли на другую лестницу. Фентон, в правой руке держа канделябр, а левой обнимая Лидию, испытывал душевные муки более чем по одному поводу.
— Я бы отдал все, что имею, — сказал он, — чтобы ты не видела происшедшего там.
Фентон скорее ощутил, чем увидел удивление Лидии.
— Ник, то, что там случилось, заставило меня восхищаться тобой. За полчаса ты разгадал тайну отравления и наказал виновную так мягко, как не сделал бы ни один хозяин в Лондоне!
— Лидия, что касается этого кольца. Я…
— Тише! Я уже забыла об этом.
— Но я еще не объяснил! Это не я — я не был самим собой…
— Думаешь, я этого не понимаю? Я ведь знаю тебя… — Мягкий голос Лидии внезапно смолк, когда они поднялись по лестнице и направились к ее комнате. — Знаю, и в то же время не знаю. Как странно! Я безумно люблю тебя таким, каким ты появился прошлой ночью, и каким я вижу тебя сегодня. Ты… Нет, я не могу объяснить!
— В это нет нужды.
Когда они подошли к двери, Лидия украдкой бросила взгляд в коридор, словно ища притаившуюся там Джудит Пэмфлин.
— Ник, — прошептала она, — мне сейчас не потребуется горничная, правда? Это платье снимается очень легко, а остальное… — Щеки Лидии зарделись, глаза заблестели, речь стала более быстрой. — Ник, неужели мы сегодня должны беспокоиться из-за ужина?
— Конечно, нет!
Дверь за ними закрылась.
Вскоре во всем доме погасли огни. В скоплении домов у реки на востоке уже давно было темно; большинство их обитателей ложилось с наступлением сумерек, чтобы на следующий день подняться с восходом солнца.
Лидия и Фентон провели ночь, полную неистовой страсти, обнаружить которую в такой степени Фентон никак не ожидал в молодой пуританке. Незадолго до рассвета, когда оба уже засыпали, Лидия прижалась к нему, всхлипывая от счастья. Фентон благоразумно хранил молчание, и вскоре она уже спала.
Через несколько минут он тоже заснул. Снаружи щебетали птицы. Небо постепенно светлело. С этой ночи для Фентона и Лидии начались дни счастья.
Глава 11. …И зеленые руки начинают двигаться
В течение двух недель, когда листья к концу мая становились зеленее, Фентон узнал очень многое.
Он научился есть главным образом мясную пищу с обильной приправой, которой наслаждался его молодой желудок. Овощи, картофель, яйца, рыба и отличный сыр также присутствовали в достаточном количестве, но никто не уговаривал, например, есть овощи для укрепления здоровья, поэтому Фентон не злоупотреблял ими, если не считать картофель.
Он научился выпивать кварту крепкого вина без последующих тяжести в голове и сбивчивости речи. Джордж Харуэлл тем не менее удивлялся его воздержанности и заявлял, что его друг превратился в трезвенника. Произношение также стало легче даваться Фентону; он уже мог говорить, почти не задумываясь над этими вопросами.
С табаком было еще легче. Хотя вреднее глиняных курительных трубок могли быть только фарфоровые, виргинский табак оказался куда лучше, чем ожидал Фентон. Он не раздражал небо и мягко проникал в легкие.
Большой Том изготовил для Фентона и Лидии зубные щетки с помощью рисунка и многократных подробных объяснений Фентона, которые быстро понял смышленый мальчик-конюх по имени Дик, пытавшийся растолковать их Большому Тому. Когда последний сидел, уставившись на рисунок, Дик с раздражением набрасывался на него, но Том одним движением руки отправлял его в кусты и продолжал сидеть, глядя в одну точку.
