— Это возможно, — сказал он, — но я должен буду вас сопровождать.
— Зачем?
— Таков приказ. Пожалуйста, извините меня, но вы и сионист должны находиться под постоянной охраной. — Он покосился на Юзи. — В любом случае, Гасем сказал, что ему может понадобиться срочно связаться с вами.
— Послушайте, — проговорила Насрин, подходя чуть ближе. — Я оперативник, видите? Оперативник МРБ. — Она достала из сумочки удостоверение и показала ему. — Дайте мне винтовку, и я сама постерегу этого израильтянина.
— Не сиониста, — добавил Юзи на идеальном фарси, — израильтянина.
Телохранитель отмахнулся от обоих.
— Моя работа — заботиться о вас, — сказал он и улыбнулся. Его взгляд был решительным и непроницаемым.
Юзи снова почувствовал, что в жилах у него стынет кровь.
— Но я оперативник МРБ.
— Мне очень жаль, сестра. Приказ есть приказ.
На этот раз его лицо осталось каменным.
— Ничего страшного, — сказала Насрин, обворожительно улыбаясь, чтобы скрыть досаду.
Они с Юзи бодро зашагали по тропинке, рука в руке, а телохранитель пошел следом, выдерживая дистанцию в несколько шагов.
Они снова пересекли внутренний двор — луна заливала все вокруг призрачным светом — и обошли главную виллу. Здание горело всеми огнями, и время от времени им попадались вооруженные патрули. Насрин снова и снова показывала удостоверение, а телохранитель кивал товарищам. В одном из окон Юзи увидел множество мужчин в наушниках, печатавших что-то на внушительного вида компьютерах. А потом они оказались у парадного входа и стали пробираться сквозь ряды машин, направляясь к ограждению.
— Потрясающая ночь, — сказала Насрин, глядя на звезды. — Просто потрясающая.
— Это историческая ночь, — тихо отозвался Юзи. — Давай спустимся на пляж, чтобы увидеть ее во всей красе.
— Юзи, — сказал Коль, — сорок семь минут.
Под большой желтой луной они подошли к ограде. На этот раз дежурила другая пара часовых; завидев телохранителя, они махнули, позволяя парочке пройти. В лунном свете Насрин была притягательна и величава.
— Прошу прощения за нашу вооруженную няньку, — прошептала она. — Тегеран будет на взводе, пока все это не закончится. Но как только израильтяне сделают ход и желтый кек останется целым, люди расслабятся. Мы будем свободны поступать, как пожелаем.
Они спустились по извилистой, обрамленной деревьями подъездной аллее и вышли на дорогу, которая тянулась по гребню горы. Со всех сторон их окружали ночные звуки: птицы, животные в подлеске, ветер. Юзи казалось, что он слышит дыхание телохранителя; теперь, когда они вышли за ограду комплекса, тот держался гораздо ближе. Насрин плотнее закуталась в шаль.
— Куда пойдем? — спросила она.
У Юзи зачесалось ухо.
— Переходи дорогу, — сказал голос в голове Юзи. — Там есть тропинка, ведущая к воде.
Юзи повернулся к телохранителю.
— Мы спускаемся к океану, — бросил он.
— Ненадолго, — отозвался телохранитель.
— Нельзя дать нам немного пространства? Позволить уединиться?
Телохранитель ничего не ответил и продолжил идти на такой же короткой дистанции. Юзи заметил, что он снял автомат с предохранителя. Ведя Насрин за руку, Юзи пересек дорогу, и на другой стороне, как и обещал Коль, обнаружилась тропинка, вившаяся по склону горы. Сорная трава и песок выглядели черно-белыми в лунном свете.
— Как ты узнал, что здесь будет дорога? — спросила Насрин. — Бывал здесь раньше?
— Заметил ее, когда мы ехали сюда, — ответил Юзи. — Пойдем.
— А ты молодец, — сказал Насрин. — Я говорила тебе, что ты молодец?
Они спускались по тропинке, поддерживая друг друга, когда попадались скользкие валуны и сухие деревья. Телохранитель дважды приказывал им сбавить ход. Но оба раза Юзи, следуя подсказкам Коля, говорил, что ему нужно спуститься к океану.
— Так куда мы поедем жить после того, как все это закончится? — переводя дух, спросила Насрин, когда они приблизились к подножию горы. Она говорила так, будто никакого телохранителя с ними не было. Всего несколько рядов коттеджей, до сих пор не остывших от дневной жары, отделяли их от моря. — Деньги не вопрос.
— Это должен быть какой-то глухой уголок, — сказал Юзи. — Как насчет Латинской Америки? Ты говоришь по-испански?
— Нет, — сказала Насрин, — а ты?
— Нет, — ответил Юзи.
Насрин прыснула.
— Что такого? — возмутился Юзи. — Мы можем научиться.
— Я больше склонялась к Джакарте, Бали, чему-то в этом роде, — сказала Насрин. — Достаточно далеко и достаточно красиво. А еще там есть лояльные к Ирану группы.
— Звучит заманчиво, — одобрил Юзи. — Можем поселиться на деревянной вилле с гамаками на берегу океана. И завести служанку, которая будет готовить нам наси кампур.
— Наси кампур?
— Национальное индонезийское блюдо. Рис с арахисом, овощами, мясом, яйцами и сушеными креветками.
— Откуда ты это знаешь?
— Ты же сама говорила — я молодец.
Они петляли по узким улочкам, приближаясь к набережной. Насрин прижималась к Юзи, он чувствовал, как ему на руку ложиться ее грудь, слышал в ночном бризе запах ее духов, и его захлестнула волна любви. А вместе с ней и волна неуверенности.
— Юзи, — сказал Коль, — сорок минут.
Наконец они прорвались сквозь дома, спешно перешли дорогу и ступили на мягкий песок. Пляж пустовал. Вдалеке мерцали огни. Насрин остановилась, чтобы снять туфли, а Юзи пошел вперед; она догнала его и бросилась к нему в объятия. Юзи взял ее за руку и повел к морю. Теперь, когда им некуда было бежать и некуда прятаться, телохранитель приотстал и уже не держался так крепко за свой АК-47.
— Скорее, — внезапно проговорил Коль. — За тем скалистым выступом, в сотне метров отсюда есть бухточка. Торопись.
— Почему бы нам не пройтись к той бухте? — предложил Юзи. — Возможно, там обстановка будет интимнее.
— Я не вижу никакой бухты.
— Вон там, внизу. Смотри.
— Интимной обстановки все равно не получится, — сказала Насрин. — Нашего друга никуда не денешь. Давай просто посидим здесь и посмотрим на волны.
— Нет. Пойдем.
— Что происходит?
— Ничего. Доверься мне.
Ведя Насрин за руку, Юзи зашагал по песку к бухте. Телохранитель окликнул их, но Юзи не прореагировал. Он слышал, как тот чертыхается и бежит за ними, чиркая оружием по камням. Луна ярко светила в чистом небе, и миром правила магия теней. Океан прорывался к берегу, с каждой волной выплескивая тайны, которые веками хранились в глубинах. Насрин притихла.
