Юзи, глаза которого были скрыты в тени козырька, какое-то время смотрел на нее не двигаясь. Потом неохотно вытащил из-за пояса «рорбау».
— Спасибо, — сказала Насрин, опуская пистолет в сумочку. — Рада, что ты мне доверяешь.
— Я не доверяю тебе, — сказал Юзи. — Я тебя люблю.
Они коротко поцеловались в губы. Потом взяли свои чемоданы на колесиках и покинули номер — номер Юзи — в последний раз.
До аэропорта добрались без происшествий. Вышли из «Хоум-хауса» через черный ход и на метро доехали до Паддингтона, откуда каждые пятнадцать минут стартовал в Хитроу экспресс. По пути лишь изредка перекидывались общими фразами; оба как по нотам разыгрывали свои роли. Юзи, втайне гадая, настигло ли уже Бюро его доппельгенгера,
[27]
читал «Метро», сверялся с ежедневником, уступал место пожилым людям. Насрин сидела опустив глаза, увлеченная — будто бы — чтением романа в мягкой обложке, и застенчиво отвечала на провокационные реплики случайного любвеобильного попутчика.
Они прибыли в аэропорт вовремя и мгновенно смешались с толпой. Как и у всех других членов экипажа, регистрация и таможенный досмотр прошли у них быстро и гладко. Они даже нашли время пройтись по магазинам «дьюти-фри»; Насрин приобрела маленький флакончик духов, а Юзи порывался, но так и не купил коробку дорогих сигар. Они старались не встречаться взглядами, чтобы не выдавать романтических отношений, которые их связывали. Они были коллегами, и только. В тихие минуты, пока они сидели в зале вылета, пользуясь последним удобным случаем попить кофейку, Насрин продолжала читать роман, а Юзи поймал себя на том, что представляет последний этап разработки операции, который должны были в это самое время завершаться в Тель-Авиве. Он знал, с какой тщательностью и вниманием к деталям готовят операции, подобные «Дождю в пустыне». Тот самый случай, когда ошибка недопустима. Если удар по иранским ядерным мощностям не достигнет цели, ответ будет немедленным — и беспощадным. Мало того что дома и за рубежом разразится политическая буря, но, кроме того, Исламская Республика получит неоспоримый казус белли. Если иранцы решат воспользоваться этим поводом, в конфликт будет втянут весь регион, если не весь мир. Так что планировщики в Тель-Авиве, должно быть, горбятся сейчас над своими разметочными столами, сверяются с компьютеризированными картами над головой и запускают симуляцию за симуляцией, просматривают запасной вариант за запасным вариантом. Атмосфера наверняка царит напряженная, наэлектризованная важностью миссии, и все участники крепко сидят на кофеине и без конца курят. Представители других разведывательных служб, вероятно, борются друг с другом за контроль над операцией и внимание премьера, который сидит, задумавшись, во главе стола, в своем вращающемся кожаном кресле с высокой спинкой, изредка бросая резкие замечания и попивая газированную воду. Для операции «Дождь в пустыне», конечно, стянули все доступные ресурсы; в конце концов, если верить источникам МРБ — а оснований сомневаться в их достоверности не было — до начала атаки оставалось всего восемнадцать часов.
Наступило время вылета, и Юзи с Насрин погрузились на борт вместе с остальным экипажем. Пока Насрин занималась пассажирами, Юзи пристегнулся в кресле второго пилота и вместе с первым — секретным оперативником НРО, Национальной разведывательной организации Турции, — стал проводить последние проверки. Им достался «Боинг-737», относительно простое в управлении судно, и, хотя Юзи несколько лет не появлялся на летных курсах Моссада, чувствовал он себя довольно комфортно. Насрин с уверенностью и шармом сделала объявления на турецком и английском по внутренней связи и присоединилась к ним в кабине. Перекидываясь добродушными репликами на арабском, они повели самолет по взлетно-посадочной полосе и встали в очередь на взлет. Потом вспыхнули реактивные двигатели, самолет рванул вперед, полоса перед ними стала быстро укорачиваться, нос приподнялся, как будто поймал тепловой поток, и вот они оторвались от полосы, на метр, на два, на десять, на пятнадцать. Прозрачный воздух отделял их от мучимой раздорами земли. Лондон под ними сжимался, на глазах превращаясь в живую карту; пилот провел разворот с креном, а потом направил самолет в открытую голубую даль. Они сделали это. Они вырвались из лап Моссада.
39
Когда «боинг» достиг своей крейсерской высоты и включился автопилот, Юзи с Насрин сказали, что хотят переговорить наедине. Турецкий оперативник понимающе кивнул и вышел из кабины. Устройства связи были выключены, дверь заперта, и их никто не мог подслушать. Пожалуй, для них это было самое безопасное место — кабина коммерческого самолета на высоте десять тысяч миль над землей. Вероятность того, что их разговор запишут, стремилась к нулю.
Некоторое время они молча смотрели друга на друга, привыкая к тому факту, что можно больше не притворяться. Метаморфоза была почти физической; как змея сбрасывает старую кожу, так Юзи сбрасывал личину пилота, а Насрин — стюардессы. Теперь мужчина, одетый пилотом, стоял перед женщиной в костюме стюардессы; ничего больше. Они снова стали собой и наконец могли говорить свободно.
— Ну вот, — нарушила молчание Насрин, — ничего сложного.
— Еще бы, — сказал Юзи, — после такой гонки на мотоциклах. Была пара моментов, когда я думал, что делаю последний вдох.
— Но у нас получилось, верно?
— Конечно, получилось. Мы сбежали.
— Бедняга Стефан, — сказала Насрин и тихо, мелодично рассмеялась. — Надеюсь, Моссад не слишком жестко его прессует.
Юзи посмотрел в окно на бесконечную синь и ковер облаков внизу. Вот они, вдвоем, в тысячах миль над землей, окруженные полумесяцем приборной панели, испещренной сотнями кнопок, лампочек и переключателей.
— Кстати, ты отлично смотришься в роли стюардессы, — сказал Юзи.
— Думаешь? — с плохо скрываемым удовольствием отозвалась Насрин. — Ну а из тебя вышел отличный второй пилот.
— Здесь можно курить?
— Конечно нет.
— Даже человеку, который принесет мир Ближнему Востоку?
Насрин пожала плечами:
— Даже самому Мессии.
— Я хотел спросить у тебя кое-что, — сказал Юзи. — Почему мы летим в Сирию? Почему не в Иран?
— Если Моссад нападет на наш след, рейс до Ирана выдаст нас с головой. Поэтому мы направляемся в Сирию. Иран и Сирия близкие союзники — мы поддерживаем ядерные программы друг друга. Так что, если поможешь защитить наш желтый кек, сирийцы тоже будут у тебя в долгу.
Юзи кивнул и снова посмотрел в окно. Видны были только облака, пустое пространство. Казалось, мира не существует.
— Итак, — проговорил он, — теперь ты проведешь для меня инструктаж?
Он снял наушники и положил их на приборную панель.
— Теперь я проведу для тебя инструктаж, — подтвердила Насрин, развязывая платок. Она сделала паузу, чтобы собраться с мыслями. — Как тебе известно, после остановки в Стамбуле мы приземлимся в Дамаске. Там мы выйдем на контакт с двумя сирийскими агентами, которые отвезут нас в портовый город Латакия. На побережье расположен загородный комплекс, который президент Сирии передал МРБ в качестве базы для операций в его стране. Между собой мы называем его Маленьким Тегераном. Он скромный, защищен на все сто, и оттуда открываются великолепные виды на океан.
