При неровном свете зажигалки Юзи побрел из комнаты в комнату, оценивая масштабы погрома. Все было уничтожено, все. Ничто не уцелело. Пламя вырывало из темноты сплошную разруху. Его конопляная комната была разбита вдребезги. У него украли все запасы. Слик опустел, оружие пропало. Юзи позволил зажигалке потухнуть и затянулся сигаретой. Пока он курил, пепел тлел оранжевыми искрами и громко шипела горящая папиросная бумага. Его отымели. Он еще живой, но Бюро его отымело. Да, он нарывался. Но такое? Юзи прокрутил в памяти ход нападения, складывая по крупицам, что именно говорил Шайло. Тот не упоминал ни о его, Юзи, встрече с Либерти, ни о связи с Авнери — до сих пор работающим на Бюро, — ни об операции «Смена режима». Любое из перечисленного повлекло бы за собой нечто гораздо худшее, чем предупреждение. Значит, он, Юзи, по-прежнему на шаг впереди. И в Бюро явно не пронюхали обо всех его сликах.
Внезапно его охватила ярость. Он засадил ногой по двери, опасно болтавшейся на петлях, потом добавил еще, еще и еще. Потом сел на корточки на полу, обхватив голову руками, и сидел так, пока сигарета не выгорела из пальцев, провалившись червем пепла в темноту. Он принял решение. Теперь его ничто не сдерживает.
Юзи вышел в спальню и отдернул занавески. При слабом свете луны он обыскал остов шкафа и нашел полую металлическую трубку, на которой когда-то висели плечики. Продавив один конец проволочной вешалкой, он стал «катушку» за «катушкой» вынимать из другого конца завернутые в целлофан пятидесятифунтовые банкноты и стодолларовые купюры. Сложив деньги в рюкзак, Юзи снял порванную, окровавленную одежду и пошел в ванную. Там свет включился, и Юзи провел некоторое время, промывая раны, выполаскивая кровь из волос в раковину. Потом он вытерся и с помощью ложки, которой раньше скреб лейку душа, содрал несколько кафельных плит со стены. Они отошли с сухим треском, вслед за которым поднялось облако пыли. В открывшейся за ними нише, под слоем паутины, лежал завернутый в газету пакет с карманным пистолетом «рорбау» девятимиллиметрового калибра, предназначенным для тайного ношения и ближнего боя, патронами и новеньким телефоном, разобранным на несколько частей. Кроме того, в пакете была кожаная папка — очень-очень важная папка. Все это тоже отправилось в рюкзак. Юзи, на лице которого застыла угрюмая маска, напоследок окинул взглядом разгромленную квартиру. И покинул ее.
Когда Юзи вышел на площадку, включился светильник. Должно быть, кто-то починил блок предохранителей. Юзи заморгал от яркого света. Не успел он поставить ногу на ступеньку, как на пороге своей квартиры появился Скрипун. Он выглядел обалделым.
— Ты в порядке? — спросил Юзи.
— Да, Томми. Да. Наверное.
Поколебавшись мгновение, Юзи помог Скрипуну вернуться в квартиру и усадил его на диван.
— Что с тобой? — спросил Юзи. — Переборщил с планом?
— Есть такое дело, — сказал Скрипун.
— Помнишь, как звонил мне?
— А то. Я как раз покуривал себе немного, и тут слышу, по твоей хате кто-то ходит. Стремно как-то, свет не горел. Так что я набрал тебя, а потом у меня отрубился телефон. — Он посмотрел на свою трубку. — Похоже, сейчас уже все в порядке.
— Что потом?
— Трудно сказать. По-моему, на меня накинулись сзади или что-то типа того, но это мог быть глюк. Я был не в адеквате. Что-то попало мне в лицо. Потом ничего, только сейчас очухался. Наверное, я уснул. — Он громко хохотнул. — Ты узнал, кто это был?
— Взломщики, — сказал Юзи, — но теперь уже все в порядке.
От Скрипуна шел странный запах. Юзи наклонился к нему и понюхал дреды. Он узнал бы этот запах где угодно. Приторно-сладкий, до тошноты. Эфирный газ десфлуран.
— Что такое? — спросил Скрипун. — От меня воняет?
— Ну а еще какие новости? — проговорил Юзи, поднимаясь на ноги.
— Извини, чувак, — сказал Скрипун. — У меня просто крыша едет из-за мамы, ей стало хуже.
Юзи остановился. Вынув из кармана «катушку» банкнот, он втиснул ее в ладонь Скрипуну.
— Это еще что?
— Я пока залягу на дно, — сказал Юзи. — Сам знаешь, как оно бывает. Проведай маму, хорошо?
Скрипун ошалело таращился на деньги:
— Ты уверен?
— Уверен. Потом, когда вернешься, разделаю тебя под орех в пудинговых войнах.
Скрипун просиял.
— Ни за что, — сказал он. — Мне сейчас пруха пошла. Я тебе верну, лады?
Юзи необычно крепко стиснул его ладонь и держал несколько секунд. Потом повернулся, вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице.
18
«Теперь все просто, — размышлял Юзи, шагая к метро. — Проще не бывает. Я больше никому ничего не должен. Я ничего не боюсь. Я верю в себя, я знаю, кто я». Перед входом в станцию он собрал телефон и включил его. Потом достал из кармана визитку и набрал номер. Пошли гудки.
— Да?
— Ладно, я согласен.
Либерти выдержала паузу.
— Адам, как приятно тебя слышать.
— Я в деле. Каким бы оно ни было, я в деле.
— Очень рада, что ты передумал.
— Иди к черту. Какой будет первый шаг?
— Почему бы нам не поужинать вместе?
— Где?
— Кенсингтон-Руф-Гарденс?
[7]
Там восхитительно готовят морепродукты и подают очень хорошие вина. Через два часа. Спроси меня, Еву Клюгман. Тебя проведут в мои частные обеденные залы.
— Я приду.
Юзи повесил трубку и огляделся вокруг. Лондон гудел, точно улей; по дороге текли огни. Над головой мерцал уличный фонарь. Юзи подкурил сигарету и по памяти набрал номер Авнери.
— Да?
— Авнери?
— Адам. С какого номера ты звонишь? Я тебя чуть не сбросил.
— Новый телефон.
— Ты по поводу операции «Смена режима»? Если нет, прошу не беспокоить.
— Я сделаю это.
— Когда? Ты уже который месяц это говоришь.
— Как только смогу.
— Эту отмазку я тоже слышал, братец.
— Все, больше никаких отмазок. Назначай встречу, назначай. Пошли они.
— Ты точно в деле?
— Точно.
— Рад слышать.
— Что там с досье Либерти?
Пауза.
— Мой источник говорит, что вытащил его из архива, — сказал Авнери. — Он отправит файл, когда это будет безопасно.
— Подождет, пока все отвернутся, да?
