— Так тебе семнадцать, — проговорил он.
— А тебе сколько?
— Чуть больше.
— Настолько больше, что ты мне в отцы годишься?
— Разве что в молодые отцы.
— Жена?
— Будь она у меня, разве бы я пришел сюда?
— Брось, Даниил. Я не тупая.
— Жены нет. По крайней мере, тебе не стоит об этом волноваться.
Они сделали по затяжке.
— По-моему, это здорово, — сказала Галь, нарушая приятное молчание.
— Что именно?
— Я вижу, ты страдаешь, Даниил. Вижу, ты через многое прошел. Знаешь, это жертва. Ты пожертвовал частью себя ради своей страны. Твоя боль — дар твоему народу. Это здорово. Правда. Это героизм.
— Ты ничего обо мне не знаешь.
— А мне и не надо. На таких людях, как ты, взваливающих на плечи почти непосильную ношу, держится наша земля. Могу поспорить, что многие твои друзья отдали жизни, но ты и сейчас продолжаешь отдавать. Ты отдаешь себя родине, отдаешь через «не могу». Такие, как ты, — настоящие герои, неприметные герои нашего народа.
Юзи попробовал рассмеяться, но смех застрял в горле. Он посмотрел на девушку, на ее свободное от морщинок лицо, на ясные глаза, жадно заглядывающие в его глаза, на губы, созданные для того, чтобы улыбаться вечно. Она казалась ненастоящей. Она затянулась косяком, и тонкие ниточки дыма очертили контуры ее лица. Юзи пришло на ум слово. Но оно тут же улетучилось, не оставив следа. Он встал с кровати.
В ванной Юзи выглянул из окна и посмотрел на небо. Оно было темным и беззвездным, а город мерцал оранжевыми огнями уличных фонарей. Конечно, он был женат, по меньшей мере формально. Холостяк не мог стать «катса». Одна из самых вопиющих ироний Бюро: секс в этой организации был свободным и необузданным. Секретари, «катса», жены «катса», агенты, техники, переводчики, специалисты прослушки. Сексуальные связи тянулись нитями паутины от одного к другому, от трофея к трофею. Но, если ты состоял в браке, в этом не видели ничего предосудительного. Если ты состоял в браке, тебя сложнее было подкупить. Такова была официальная линия.
Юзи вытащил «глок» — теперь он повсюду носил его с собой — и прицелился в дверь ванной. Он представил, как убивает девушку, спокойно входит в комнату и стреляет в нее, как учили, шесть раз в корпус и последний в висок. Он в точности знал, как бы действовал дальше, как обработал бы место преступления, уничтожил отпечатки пальцев, быстро и незаметно скрылся, не попался на глаза свидетелям, избежал разоблачения и поимки. Это ничего — практически ничего бы ему не стоило. Это было бы просто.
— Юзи.
— Опять ты.
— Это опасно, Юзи. Ты теряешь хватку.
— Возможно. Но голос в голове мне не помогает.
— Ты выше этого.
— Выше чего?
— Оставайся сосредоточенным. Помни, кто ты.
Юзи открыл «глок» и высыпал все пули в руку. Потом положил их в карман пиджака — он до сих пор носил пиджак — и снова спрятал пистолет. «Странно, — подумал он. — Странно, как человек меняется под кайфом».
Юзи вышел из ванной и увидел Галь. Она сидела на другом конце кровати, спиной к нему, сгорбившись над компьютером. Фейсбук. Ее шея — что-то в ее шее. Такая хрупкая. Внезапно Юзи показалось, будто в центре его груди открылась дыра, и его захлестнула нежность к девушке, из него полилась любовь. Скорее всего, Галь была лишь немного старше Ноама; его сына Ноама, Ноама, которого он вряд ли когда-нибудь сможет узнать. Юзи тихо подошел к ней сзади и протянул руку. Ладонь зависла прямо над ее плечом. Прошла секунда, две секунды, три, четыре, и Юзи убрал руку. Он тяжело опустился на кровать, и Галь вскрикнула от неожиданности.
— Черт, ты меня напугал, Даниил.
— Что я здесь делаю?
— Что?
— Какого хрена я здесь делаю? Что я делаю?
— Не парься.
Она закончила то, чем занималась, придвинулась к Юзи и обняла его рукой за плечи.
— Говорю же, ты страдаешь. Я видела такое раньше. Ты несешь бремя. Плюс ты обкурился.
Галь обхватила ладонями его мозолистые руки и принялась целовать их, медленно, каждый палец, каждый сустав, один за другим. Юзи смотрел на нее, на эту девушку, этого ребенка, целующего ему руки. Он смотрел на нее и не знал, что чувствовать.
Зазвонил его телефон. Он убрал руку и нажал «ответить». Галь отстранилась и подкурила сигарету.
— Алло? — проговорил Юзи, выходя из комнаты.
— Томми?
— Скрипун? Это ты?
— Томми, послушай.
— Говори громче, я тебя почти не слышу.
— В твоей квартире какие-то люди. Я их слышу.
— Что? Какие люди?
Связь оборвалась.
17
Юзи остановил такси в двух кварталах от дома и вышел в липкий холод осенней ночи. Обычной ночи, ничем не отличавшейся от других ночей. По улицам с ворчанием пробирались автобусы, остановки пестрели рисунками граффити, захмелевшие люди петляли по тротуарам. Юзи подходил к квартире пешком, осторожно, держась в тени. Снаружи все выглядело как обычно. Свет нигде не горел, признаков чужого вмешательства не было. Юзи опять набрал Скрипуна, и опять ему никто не ответил. Он пощелкал суставами пальцев и зажал губами незажженную сигарету. Все его чувства обострились до предела.
В квартиру вел единственный путь по главной лестнице и через парадную дверь. Именно поэтому Юзи ее выбрал. Квартира находилась на третьем этаже, и сбежать из нее через окно было легко, а влезть снаружи — невозможно. Юзи бесшумно подошел ко входу в дом и проскользнул внутрь, когда кто-то из соседей выходил на улицу. В подъезде был установлен светильник, который в ответ на движение заливал лестницу мигающим неоновым заревом. Юзи нашел под ступеньками блок предохранителей и, когда свет погас, отключил их, чтобы его появление осталось незамеченным. Потом, в темноте, он быстро и бесшумно зарядил «глок» и положил его в карман пиджака. Разжевывая неподкуренную сигарету, он стал как можно тише подниматься по лестнице.
Мысль работала с необычной быстротой и ясностью, дыхание было почти неслышным. Раскаленная добела ярость бурлила внутри, обостряя внимание и придавая силы. На втором этаже пахло домашней стряпней, тарахтели кастрюли и слышался сбивчивый ритм голосов. Юзи собирался было подняться этажом выше, но тут снизу донесся шум. Щелкнула дверь. Ветер? Юзи достал из кармана «глок» и прислушался. Первые несколько секунд ничего. Потом шаги, кто-то медленно поднимался к нему по ступенькам.
Юзи занял позицию в нише одной из дверей, переложил пистолет в левую руку и прицелился в темноту над лестницей. Шаги сделались громче, шум дыхания, звон ключей. Потом появился мужчина. Не подозревая, что ему в голову целятся из «глока», он вошел в квартиру напротив. Юзи опять спрятал пистолет в карман и стал подниматься на третий этаж.
