Передо мной предстал образ матери, и я заплакал. Как если бы она умерла во второй раз. Инстинктивно я сжимал в кармане дневник с записями Софи. Я шел, и по лицу катились слезы.
21 января
Когда я прослушал запись, то заново пережил всю сцену. И задним числом испытал ужас! Я слышал, как включилась стереосистема (кажется, что-то из Баха), мне даже показалось, что я различил стук моих подошв в коридоре, но смутно. Потом, более отчетливо, решительные шаги Венсана, направлявшегося к входной двери, довольно долгая пауза и звук захлопнувшейся двери. Думаю, он заподозрил, что кто-то мог зайти, даже вышел на лестницу, поднялся или спустился на несколько ступенек, посмотрел через перила или что-то в этом роде. Затем тщательно запер дверь. Наверняка он решил, что просто не захлопнул ее как следует, когда пришел, и все. Вечером он даже не упомянул об этом случае в разговоре с Софи, что было бы настоящей катастрофой. Какого же страха я натерпелся!
23 января
Отчаянный мейл на адрес Валери. Утром перед визитом к врачу она не смогла найти свой дневник… Она же спрятала его в туалете и помнила это совершенно точно, но утром никакого дневника там уже не было. Она расплакалась. Чувствовала себя взвинченной, раздражительной и усталой. Подавленной.
24 января
Визит к врачу. Когда она заговорила о пропавшем дневнике, он постарался ее успокоить. Такое случается, заверил он, особенно когда обращаешь на это столько внимания. В целом врач показался ей вполне здравомыслящим, главное, он не выказал особой обеспокоенности. Она разрыдалась, когда рассказывала о своем сне про свекровь. И не стала скрывать, что несчастный случай произошел абсолютно при тех же обстоятельствах, что и в ее сне. Как и тот факт, что о том дне она совершенно ничего не помнит. Он выслушал с неизменным спокойствием, поскольку тоже не верит в вещие сны. И объяснил все с точки зрения теории, которую она не совсем поняла и даже не совсем услышала, потому что соображала медленно и вяло. Он называл это «маленькими бедами». Тем не менее в конце беседы он поинтересовался, не желает ли она немного «отдохнуть». Вот это ее по-настоящему напугало. Думаю, она решила, что ей предлагают госпитализацию. Знаю, как она этого боится.
Валери на ее мейлы отвечает очень быстро. Хочет показать, что она всегда рядом. Валери чувствует, — а я это знаю, — что Софи говорит ей не все. Наверное, в таком поведении есть что-то от ворожбы. То, о чем я не говорю, не существует или не коснется меня…
30 января
На историю с часами я уже и не рассчитывал. Почти пять месяцев назад Софи потеряла красивые часы, подаренные ей отцом. Видит бог, она перевернула в доме все, что только можно перевернуть, пытаясь их отыскать. Ничего не помогло. Часы были списаны по графе «прибыли и убытки». Их оплакали от всего сердца.
И вдруг! Неожиданно Софи обнаруживает пропажу. И догадайтесь, где? В шкатулке с драгоценностями ее матери! На самом дне. Конечно, она открывает эту шкатулку не каждый день, обычно она не носит вещицы, которые там хранятся. И все же с конца августа она безусловно заглядывала туда пять-шесть раз. Она даже попыталась мысленно подсчитать, сколько именно раз она точно открывала шкатулку после отпуска, и составила список для Валери, как если бы старалась что-то доказать, что было уж совсем глупо. Но она же не видела там этих часов. Конечно, она не перерывала шкатулку до самого дна, но та была не такой уж глубокой и предметов в ней было не очень много… И потом, с какой стати она положила их в такое место? Полная бессмыслица.
В довершение всего Софи вроде бы даже не рада, что нашла их.
8 февраля
Деньги иногда теряют, такое случается, но вот обнаружить излишек — это редкий случай. А главное, необъяснимый.
Мои ненаглядные Софи и Венсан строят кое-какие планы. Софи весьма сдержанно намекает на них в своих мейлах Валери. Говорит, что «это еще не точно», что скоро все расскажет, что та «будет первой». Во всяком случае, Софи решила расстаться с небольшой картиной, купленной пять-шесть лет назад. Она распространила информацию в своем кругу и позавчера продала ее. Просила за нее три тысячи евро. Кажется, цена была довольно скромной. Некий господин приехал осмотреть полотно. Затем дама. В конце концов Софи снизила цену до двух тысяч семисот при условии, что оплата будет произведена наличными. Она выглядела довольной. Убрала деньги в конверт, а конверт — в маленький секретер, но она не любит держать в доме много наличности. Поэтому Венсан утром отправился положить их в банк. И тут случилось необъяснимое. Венсана это просто выбило из колеи. С тех пор между ними идут бесконечные споры. В конверте оказалось три тысячи евро. Софи стояла на своем: две тысячи семьсот. Венсан не уступал: три тысячи. Я имею дело с упертой парочкой. Это забавно.
И все-таки Венсан как-то чудно поглядывает на Софи. Он даже сказал ей, что с некоторых пор она «ведет себя странно». Софи казалось, что он ничего не замечает. Она заплакала. Они поговорили. Венсан сказал, что надо обратиться к специалисту. И что сейчас самое время.
15 февраля
Позавчера Софи перевернула весь дом. В ее абонементе ошибки быть не может, она взяла две книги и прекрасно это помнит, потому что пролистала их. Не прочитала, а именно пролистала. Она взяла из любопытства, вернее, из-за статьи, которая попалась ей несколько недель назад. Обе обложки стоят у нее перед глазами. Но найти сами книги не представляется возможным. Альбер Лондр и словарь профессиональной лексики. В своем теперешнем состоянии Софи легко теряет голову. На нее действует любой пустяк. Она позвонила в центр документации и попросила продлить срок выдачи. Оказывается, она уже сдала эти книги. Библиотекарша даже назвала ей точную дату: 8 января. Софи проверила свое расписание: в тот день у нее была встреча с клиентом в предместье. Конечно, она могла заехать в библиотеку… Но совершенно не помнила, что сдавала книги. Спросила Венсана, но настаивать не стала: как она заметила в мейле Валери, он сейчас в таком настроении, что лучше его не трогать. Книги по-прежнему в центре документации, никто их больше не брал. Это выше ее разумения, она отправилась туда и попросила проверить, когда она их вернула. Все подтвердилось.
Я видел, как она выходила. Вид у нее был весьма озабоченный.
18 февраля
Неделю назад Софи организовала пресс-конференцию по случаю крупной распродажи старинных книг. Во время последовавшего коктейля она сделала цифровые фотографии представителей прессы, членов дирекции и накрытого стола для газеты, которую выпускает их фирма, а также для журналистов, чтобы им не пришлось вызывать своих фотографов. Целый день и часть выходных она проработала дома за компьютером, выверяя раскадровку и качество фотографий, которые она должна была представить дирекции и разослать всем присутствовавшим и даже отсутствовавшим журналистам. Результаты своих усилий она собрала в папку «Пресса_11_02», которую собиралась отправить в приложении к мейлу. Очевидно, работа была очень важна, Софи по многу раз проверяла, подправляла изображения и опять перепроверяла. Ей было явно не по себе. Чувство профессиональной ответственности, вне всякого сомнения. Наконец она решилась. Прежде чем отправить мейл, не забыла все сохранить. Я никогда не злоупотребляю возможностью контролировать ее компьютер через Интернет. Мне всегда страшно, что она что-то заметит. Но на этот раз искушение было слишком велико. В момент сохранения я добавил в папку два снимка. Тот же формат, та же правка, гарантированно ручная работа. Никакого накрытого стола, никаких журналистов и престижных гостей. Только мадам пресс-атташе, которая делает роскошный минет мужу под греческим солнцем. Правда, мужа узнать сложнее, чем саму пресс-атташе.
