Софи немного пришла в себя, но слова проникали в ее сознание очень медленно, будто продираясь сквозь плотную пелену тумана. Ей удалось выговорить несколько слов:
— Это означает, что?..
На этом попытка завершилась.
— Это означает, что цена изменилась.
— Сколько?
— Вдвойне.
На лице Софи отразилась охватившая ее паника.
— Сожалею, — проговорил мужчина. — Хотите воды?
Софи не ответила. Это был полный крах.
— Я не могу… — пролепетала она, словно разговаривая сама с собой.
— Уверен, что это не так. Вы уже доказали свою удивительную способность выходить из положения. Иначе вас бы сейчас здесь не было. Мы дадим вам неделю, если желаете. По истечении этого срока…
— Но какие у меня гарантии…
— Увы, никаких, мадам Дюге. Кроме моего слова. Но можете поверить, это стоит любых страховок.
Месье Оверней был крупным мужчиной, из тех, о которых говорят «он еще крепкий», имея в виду, что старость его пока что щадит. Летом и зимой он носил шляпу из небеленого холста. Поскольку на почте было жарко, он держал ее в руке. Когда служащий сделал ему знак, месье Оверней подошел, положил шляпу на край стойки и протянул извещение. Удостоверение личности он держал наготове. С тех пор как Софи была объявлена в розыск, он приучился не оборачиваться, зная, что за ним постоянно следят. Возможно, и в данный момент. Не будучи уверенным, он, выйдя с почты, завернул в соседнюю забегаловку, заказал кофе и спросил, где туалет. Сообщение было коротким: «souris_verte@msn.fr».
[5]
Месье Оверней, не куривший больше двадцати лет, достал зажигалку, которую теперь на всякий случай носил с собой. Сжег сообщение над раковиной, после чего спокойно выпил свой кофе, опершись локтями о край стойки и положив подбородок на скрещенные руки — в позе человека, которому некуда спешить. А на самом деле потому, что руки у него тряслись.
Два дня спустя месье Оверней был уже в Бордо. Он зашел в старинное здание, входная дверь которого была тяжелой, как дверь тюрьмы. Место было ему хорошо знакомо, несколькими годами раньше он руководил здесь реставрационными работами. Все путешествие он проделал только ради того, чтобы войти сюда и выйти. Будто в кошки-мышки играл. Он здесь, потому что если войти в здание со стороны дома № 28 по улице Этьен-Д’Орв, а потом долго пробираться по подвалам, то выйдешь уже через дом № 76 в тупике Маливо. И когда он там вышел, улочка была пуста. Зеленая крашеная дверь вела во двор, и в этот же двор выходили туалеты зала «Балто», а сам «Балто» выходил на бульвар Мариани.
Месье Оверней спокойно дошел по бульвару до стоянки такси и отправился на вокзал.
Софи затушила последнюю сигарету из пачки. С утра было пасмурно. Тяжелое ватное небо. И ветер. Официант, дел у которого в этот час было немного, слонялся у двери рядом со столиком, где Софи дожидалась своего кофе.
— Ветер-то западный… Дождя не будет.
Софи ответила ему неопределенной улыбкой. Не вступать в разговор, но и не обращать на себя внимание. Бросив последний взгляд на небо, которое, по его мнению, подтверждало прогноз, официант вернулся за стойку. Софи посмотрела на часы. Месяцы пребывания в бегах приучили ее к жесточайшей самодисциплине. Она встанет из-за столика в 14:25. Не раньше. Здесь ровно пять минут ходьбы. Она полистала, не читая, женские журналы. Прогноз для Скорпионов. В тренде ли вы? Плей-лист брит-попа. Как заставить его потерять голову? Сбросить сразу пять килограммов — это возможно!
Наконец 14:55.
[6]
Софи встала, положив на стол монету.
Ветер был, может, и западный, но чертовски холодный. Она подняла ворот куртки и перешла бульвар. В это время на автовокзале почти пусто. Софи беспокоило только одно: ее отец мог оказаться не таким дисциплинированным, как она сама. Вдруг он все еще там? Вдруг захотел увидеть ее? Со смешанным чувством облегчения она убедилась, что ее инструкции были выполнены в точности. Ни одного знакомого лица среди редких посетителей буфета. Ей осталось пройти через зал, спуститься на один пролет и с облегчением вытащить толстый коричневый конверт из-за сливного бачка. Когда она снова вышла на улицу, первые дождевые капли застучали по тротуару. Западный ветер.
Водитель такси был терпелив.
— Ну, коли счетчик включен… — только и сказал он.
Вот уже четверть часа, как они припарковались у обочины, а его клиент рассеянно смотрел в окно. Он объяснил: «Я жду кое-кого». Протер ладонью запотевшее стекло. Мужчина уже немолодой, но еще в форме. Какая-то женщина, ожидавшая на переходе зеленого сигнала светофора, быстрым шагом пересекла улицу, поднимая воротник куртки, потому что начало накрапывать. Она на мгновение повернула голову к такси, но продолжила свой путь и исчезла.
— Что поделать… — со вздохом сказал клиент. — Не ждать же целый день. Отвезите меня обратно в гостиницу.
Странный у него был голос.
15
Марианна Леблан. Потребовались героические усилия, чтобы с этим смириться. Софи всегда ненавидела это имя, сама не зная почему. Наверное, неприятные воспоминания о какой-то школьной знакомой. Но выбирать не приходилось. Ей выдали именно это: Марианна Леблан, и дата рождения отстояла от ее собственной более чем на восемнадцать месяцев. Никакого значения, впрочем, это теперь не имело: у Софи на самом-то деле больше не было возраста. Выписка из свидетельства о рождении была датирована 23 октября. «Она действительна только три месяца. Вам хватит времени, чтобы все провернуть», — сказал поставщик.
Она виделась с ним этой ночью: он положил перед ней выписку из свидетельства о рождении и медленно пересчитал деньги. Даже не выразил удовлетворения, как сделал бы коммерсант, завершивший выгодную сделку. Он был техничен. Холодный человек. Софи, конечно, не сказала ни слова. Она его уже и не помнит. Перед глазами у нее только одно — возвращение домой, открытые шкафы, распахнутый чемодан и она сама, запихивающая туда все подряд; вот она отбрасывает непослушную прядь, чувствует дурноту и хватается за кухонную дверь. Торопливо принимает холодный, просто ледяной душ. Продолжая одеваться, усталая до одури, с тяжелой головой, быстро проходит по квартире, проверяя, не оставила ли что-либо важное, но в любом случае она больше ничего не видит. И вот она уже на лестнице. Какая долгая и ясная ночь.
16
За пятнадцать месяцев Софи приучилась нюхом чуять комнаты, сдаваемые в обход закона, сомнительные субаренды, явно левую работу и вообще все уловки с душком, которые позволяли ей обустроиться в новом городе. Здесь она тщательно изучила объявления о вакансиях, намеренно выискивая самые непривлекательные, те, где не требуется никаких рекомендаций. Два дня спустя она присоединилась к бригаде по уборке офисов, состоящей из негритянок и арабок, которыми железной рукой управляла эльзаска с садистски-заботливыми наклонностями. Выплаты производились раз в две недели наличными. В «Быстро-Чисто» считалось, что квота на официальную рабочую силу выполнена, если половина команды получает зарплату по ведомости. Софи входила во вторую половину и к ведомости отношения не имела. Для вида она притворилась, что недовольна, но молила небо, чтобы ее недовольство проигнорировали.
