Она хотела рассказать Антонио про Эстефана, но одним из вопросов, поставленных перед претендентами на учебу, был следующий: «Есть ли у вас враги, которые могут вас шантажировать или действовать на вас иным путем, чтобы заставить обратиться против общего дела?» И она солгала, ответив отрицательно. И теперь ей было стыдно в этом признаться; именно поэтому, в частности, она старалась держаться подальше от отца Хуана. Скай его немного побаивалась. Впрочем, что тут скрывать, очень боялась. Она была почти уверена в том, что священник знает о ней гораздо больше, чем ей этого хотелось бы. Не стала Скай говорить ему и про Круг, потому что ведьмы и колдуны поклялись держать организацию в тайне от остального мира.
Лучше всех к ней относился Антонио; он был так добр, что мог часами занимался с ней магией. Антонио был крайне набожен, ведь когда-то давно, еще до своего «обращения», он учился на католического священника; как ни странно, но она понимала, что он совсем не такой, как загадочный, окутанный мистическим туманом отец Хуан. Он признался ей, что каждую ночь молится персонально за каждого члена отряда, и она верила, что его молитвы очень способствуют их безопасности. Она ощущала внутреннюю связь с ним. Это не была любовь, какую она испытывала к Джеми, беспричинную и всепоглощающую, поэтому, видимо, Антонио так ей и нравился. Она ему доверяла.
И теперь, находясь в системе канализации Французского квартала, она полностью доверяла и двум членам Круга, которые прежде для нее были просто именами на форуме интернета: смуглой ведьме по имени Мику и Тео, симпатичному и жизнерадостному бокору религии вуду.
[59]
Оба жили в Новом Орлеане и подтвердили, что новая doyenne, то есть королева вампиров, сейчас в городе. Им было неизвестно, зовут ли ее Авророй или как еще, зато они знали, что она прибыла сюда неспроста, на то была какая-то причина, и помогали Скай подготовиться к встрече с ней. Когда Скай кожей ощутила вызванное заклинаниями покалывание, она представила себе троичный лик Великой Богини — дева, мать семейства и старуха, — являющейся нам в самых разнообразных обличьях от бабочки до радуги, и представила себе собственное лицо, которое можно было изменять в зависимости от того, что требовалось.
— Хорошо, смотришься просто отлично, то есть отвратительно, — сказала Мику, когда они с Тео отступили назад и стали любоваться своей работой. То, что сотворила над собой Скай (а к ее заклинанию ведьма с бокором прибавили и своей энергии), было подлинное чудо. Теперь, чтобы сойти за вампира в их собственном логове, ей понадобится все ее искусство магии.
— А теперь последнее испытание, — сказал Тео, поднимая зеркало. — Давай, cher.
Скай собрала вокруг себя всю энергию, желая создать между собой и зеркалом преграду. Получилось. Ее отражения в зеркале не было… впрочем, оно было, конечно, просто его никто не видел. Она уменьшила мощь заклинания, и отражение появилось: милое личико, и косички в стиле «раста» на месте.
Когда-то она сбежала от человека, который хотел обратить ее в вампира или что-то типа того. Теперь же силой магии в глазах ее запылал красный огонь, еще небольшое усилие воли, и выросли клыки. Ни дать ни взять Проклятая с неутолимой жаждой крови во взгляде.
Потом — и двое друзей снова ей помогли своей энергией — она сотворила еще одно заклинание, которое должно заставить привлекать к ней внимание, побуждающее всякого, кто видит ее, человека или вампира, добиваться ее благосклонности.
— Вот это да! — присвистнула Мику. — Я чувствую это на себе. Эй, femme magique,
[60]
может, оттянемся на пару, а?
Скай слегка усмехнулась. Она подняла глаза на Тео, у которого отвисла челюсть и высунулся язык.
— От тебя прямо трясет, cher, — признался он. — Будто пальцы в розетку сунул. Я тащусь.
— Отлично. Ну, — глубоко вздохнув, сказала она, — надо топать.
Тео поднял вверх указательный палец.
— И не дыши. По крайней мере, не показывай виду, что дышишь.
— Поняла. Не дышать, — она слегка побледнела. — Надеюсь, получится.
— Да благословит тебя Великая Богиня, — сказала Мику, и они с Тео поцеловали ее в лоб. — Предупредим членов Круга, чтобы молились за одного из своих, который идет на опасное задание.
— Но никаких подробностей, — сказала Скай.
— Ноль подробностей, — пообещал Тео.
И они ушли, смешавшись с тенями. Она слушала их затихающие шаги, несколько раз подавляя искушение позвать их обратно. Нет. Она должна это сделать. Она добровольно взялась исполнить эту миссию, и именно у нее, скорей всего, это получится.
Она посмотрела на серебряное кольцо на большом пальце: не лучше ли снять его? Оно изображало полумесяц, обернутый вокруг лунного камня.
[61]
Она носила его, чтобы не забывать, кто она такая, и больше не попадать в рискованные ситуации, когда можно снова потерять себя. А вот теперь ей надо временно потерять свою сущность. Через минуту она нехотя улыбнулась. У вампиров есть все основания поклоняться луне, не меньше, чем у колдуна или ведьмы. Эта мысль придала ей силы и уверенности в себе: не надо звать никого обратно. Пора отправляться.
Шагая в одиночестве и трепеща от страха, она молила богов, чтобы среди тех, к кому она теперь приближалась, не было Эстефана. Чтобы он в конце концов отказался от своих притязаний или хотя бы был сейчас в Европе, а лучше всего, чтобы его вообще не было в живых. Все-таки это ужасно — желать чьей-то смерти. «Делай, что хочешь, если это не вредит другим».
Надо скрестить пальцы, чтобы приехавшая в город вампирша оказалась именно Авророй.
Скрестить пальцы, чтобы вот этот вампир, глаза которого сейчас, как раскаленные угли, демонически светят ей во мраке, привел бы ее к ней.
Вампир свистнул. Холодок пробежал по спине Скай. «Великая Богиня, защити меня, на тебя возлагаю надежду, — молилась она. — Я твоя дочь. Отдаюсь под твою защиту!»
И она свистнула в ответ.
ГЛАВА 12
Нам друг колдун, и волк, и смертный человек,
Пред нами ужас, что не пережить вовек.
Война развязана, по всей земле сраженья,
Но где цена победы или пораженья?
Но правда все равно останется за нами.
Сражаться станем храбро с заклятыми врагами.
И с Проклятых падет их вечное проклятье.
И ляжет на охотников тяжелое заклятье.
Новый Орлеан
