По крайней мере двое это испытали, насколько я знаю. Сара и Мэри. Почему же мне до сих пор не приходило в голову поискать их на этих стенах? Они ведь должны быть здесь. Я быстро просмотрела даты в нижней части фотографий: 1870, 1872, 1873, 1874…
Фотографии выпускного класса 1871 года на стене не оказалось.
Я нахожу девушек в столовой. После такого трудного дня миссис Найтуинг сжалилась над нами и велела Бригид распорядиться насчет второго десерта. Проголодалась я ужасно, и потому жадно набросилась на сладкий крем, как будто боялась вот-вот умереть от истощения.
— Ох, праведные небеса! — изумленно смотрит на меня миссис Найтуинг. — Мисс Дойл, вы не на ипподроме, и сегодня не день больших скачек! Ешьте помедленнее, пожалуйста!
— Да, миссис Найтуинг, — бормочу я между двумя глотками.
— Итак, о чем мы говорили? — Миссис Найтуинг произносит это тоном благодушной бабушки, которой захотелось узнать, как зовут наших любимых кукол.
— А мы правда поедем на следующей неделе на спиритический сеанс у леди Уэллстоун? — спрашивает Марта.
— Да. В приглашении говорится, что там будет присутствовать настоящий медиум — некая мадам Романофф.
— Моя мама посещала спиритические сеансы, — говорит Сесили. — Это очень модно. Даже сама королева Виктория очень ими интересуется.
— Моя кузина Люси… то есть леди Торнтон, — поправляет себя Марта, напоминая нам, какие у нее высокопоставленные родственники, — рассказывала мне об одной специальной демонстрации спиритизма, где она присутствовала. Там стеклянная ваза плавала над столом, как будто ее держал кто-то невидимый!
Марта произносит последние слова приглушенным тоном, чтобы усилить драматический эффект.
Фелисити округляет глаза.
— А почему бы просто-напросто не пойти к цыганам, чтобы они что-нибудь нам предсказали?
— Цыгане — грязные воришки, которым нужны наши деньги… а то и похуже кое-что! — многозначительно произносит Марта.
Элизабет наклоняется к ней в надежде услышать подробности, самые что ни на есть отвратительные. Миссис Найтуинг с громким стуком ставит чашку на стол и предостерегающе смотрит на Марту.
— Мисс Хоуторн, прошу вас, не забывайтесь!
— Я всего лишь хотела сказать, что цыгане — обычные обманщики и преступники. Спиритизм — это настоящая наука, ею занимаются самые благопристойные и образованные люди.
— А по-моему, это просто выдумки и фокусы, и ничего больше, — заявляет Фелисити, зевая.
— Ну, я уверена, нас в любом случае ждет очень интересный вечер, — говорит миссис Найтуинг, восстанавливая мирное равновесие. — Хотя я сама не слишком большая поклонница подобного вздора, все же леди Уэллстоун — дама самых замечательных качеств и одна из самых серьезных благодетельниц школы Спенс, а потому я не сомневаюсь, что ваша поездка туда с мадемуазель Лефарж тоже будет… своего рода благотворительностью.
Мы некоторое время в молчании пьем чай. Большая часть младших девочек разошлись маленькими компаниями, по три-четыре человека, и шепчутся о чем-то своем, то и дело хихикая. Я слышу гул их голосов, доносящийся из большого холла через коридор. Сесили и ее компания, заскучав, извиняются и уходят, тем самым вынудив остальных сидеть с миссис Найтуинг; теперь уже невозможно уйти, чтобы не выглядеть ужасно невежливыми. И мы четверо сидим в опустевшей столовой, да еще Бригид ходит туда-сюда, занимаясь какими-то своими делами.
— Миссис Найтуинг…
Я некоторое время молчу, набираясь храбрости.
— Я заметила одну интересную вещь… там, в коридоре, где висят выпускные фотографии, нет снимка за тысяча восемьсот семьдесят первый год.
— Да, его там нет, — отвечает миссис Найтуинг в своей обычной сдержанной, невыразительной манере.
— Вот мне и стало интересно — почему?
Я изо всех сил стараюсь говорить как можно более невинным и беспечным тоном, хотя сердце колотится уже прямо у меня в горле.
Миссис Найтуинг не смотрит на меня.
— Как раз в том году случился большой пожар в восточном крыле. Потому фотографии и нет. Из уважения к мертвым.
— Из уважения к мертвым? — недоуменно повторяю я.
— Да, две девушки погибли тогда в огне.
Теперь миссис Найтуинг смотрит на меня — но с таким выражением лица, как будто я совершенная недотепа.
А у меня по всему телу ползут мурашки. Несколькими этажами выше нас, там, где тяжелая дверь скрывала обгоревшие, сгнившие доски пола, умерли две девушки. Меня пробирает холодом.
— А те две девушки, что погибли… как их звали?
Миссис Найтуинг уже откровенно сердится. Она энергично мешает ложечкой чай.
— Разве нам обязательно обсуждать столь неприятные темы после такого долгого и утомительного дня?
— Извините, — бормочу я, не в силах остановиться. — Мне просто захотелось узнать их имена, вот и все.
Миссис Найтуинг вздыхает.
— Сара и Мэри, — отвечает она.
Фелисити чуть не давится последней ложкой сладкого крема.
— Простите, как? — пищит она.
Я наконец осознаю услышанное. И на меня наваливается невыносимая тяжесть. Миссис Найтуинг с выражением крайнего нетерпения повторяет имена — медленно, как бы о чем-то нас предупреждая:
— Сара Риз-Тоом и Мэри Доуд.
ГЛАВА 17
Два человека, которые только и могли разделить со мной мою тайну и объяснить, что со мной происходит, оказались давным-давно мертвы, и все, что им было известно, вместе с ними превратилось в прах.
— Как это ужасно… — тихо говорит Фелисити, бросив на меня быстрый взгляд.
— Да, именно так, — резко соглашается миссис Найтуинг. — И я уверена, нам следует поговорить о чем-нибудь гораздо более приятном. Я, например, только что получила совершенно восхитительное письмо от одной прежней ученицы, ныне ставшей леди Бакстон. Она вернулась из путешествия на Восток, где ей выпала честь увидеть весьма прославленного кружащегося дервиша. Ее письмо представляет собой настоящий образец умного послания — в нем много интересных сведений и никаких намеков на вопросы личного характера. Если кому-нибудь захочется взглянуть на это письмо, я готова предоставить его вам в любую минуту.
Она делает глоток чая. А мы почти не слышим ее. Я смотрю на Фелисити, Фелисити посмотрела на Энн, а та — на меня. Наконец Фелисити тяжело вздыхает, и на ее глазах выступают самые настоящие слезы.
— Мисс Уортингтон, да что с вами происходит?
— Ох, извините, миссис Найтуинг, просто я поневоле задумалась о тех девушках и о пожаре, и о том, что для вас все это наверняка стало настоящим кошмаром.
Я настолько изумлена, что мне пришлось впиться ногтями в ладонь, чтобы удержаться от взрыва хохота. Но миссис Найтуинг с легкостью глотает наживку.
