Энн помогает мне собрать листы и сложить их в кожаный переплет. Она терпеть не может, когда нарушается порядок. Но при этом случайно обнажается ее запястье. Я вижу красные пересекающиеся рубцы, свежие, горящие. Это не может быть случайностью. Она сама наносит себе увечья. Энн замечает, что я смотрю на ее руки, и резко натягивает рукава, пряча свою тайну.
— Ну, давайте наконец продолжать, — ворчливо произносит Фелисити. — Что еще откроет нам сегодня дневник Мэри Доуд?
Я хватаю выпавшую страницу. Мы остановились совсем не на ней, но вряд ли девушки могли это заметить, да им в общем-то безразлично.
1 апреля 1871 года.
Сара прибежала ко мне в слезах.
— Мэри, Мэри, я не могу найти дверь! Сила уходит, оставляет меня!
— Ты просто переутомилась, Сара. Только и всего, — сказала я. — Попробуй еще раз завтра.
Но она продолжала жалобно ныть:
— Нет, нет! Я уже несколько часов подряд пыталась! Говорю же тебе, все кончено!
Мне стало не по себе, сердце как будто охватило ледяным холодом. Я предложила:
— Давай я помогу тебе найти ее. Попытаемся вместе, Сара!
Она обернулась ко мне с таким бешеным видом, что я просто не узнала свою подругу.
— Ты что, не понимаешь? — закричала она. — Я должна сделать это сама, иначе это не будет реальным! Я не могу въехать туда на твоей силе, Мэри!
Тут она отчаянно разрыдалась:
— Ох, Мэри, Мэри, мне даже подумать невыносимо о том, что я никогда больше не прикоснусь к рунам и не почувствую их магию, текущую сквозь меня. Я и думать не хочу, что отныне я стану просто самой обыкновенной Сарой!
Остаток вечера я не находила себе места, не могла ни есть, ни пить. Евгения заметила мое несчастное состояние и увела меня в свою комнату. Она объяснила, что такое случается часто: сила девушки сначала расцветает, а потом угасает. Эта сила должна находить себе пищу глубоко в душе, а иначе она становится всего лишь средством удовлетворить жадность. Ох, дневник, Евгения поделилась со мной мыслью, что сила Сары именно такова, это нечто мимолетное и лишенное корней. Она сказала, что сферы сами решают, кто взрастет и поднимется в Ордене и познает все древние мистерии, а кто останется позади. Евгения погладила меня по руке и сказала, что моя сила воистину велика, но мне придется смириться с тем, что дальше я пойду без моей дражайшей подруги и сестры.
Когда поздно вечером ко мне пришла Сара, я чувствовала себя так, будто обязана что-то сделать, что-то предпринять — и вернуть все назад, чтобы все стало так, как было, и мы с Сарой по-прежнему остались бы сестрами, и все так же могли бы касаться магии сфер. И я сказала об этом Саре.
— Ох, Мэри! — воскликнула она. — Ты меня просто воодушевила! Ты знаешь, а ведь действительно существует способ для нас всегда оставаться вместе.
— Что ты имеешь в виду?
— Я должна кое в чем тебе признаться. Я посетила Зимние Земли. Я их видела!
Я была потрясена, услышав это, и меня по-настоящему пробрало холодом.
— Но, Сара, это ведь сфера, которую нам рано познавать! Есть вещи, которые мы не должны видеть без предварительных наставлений старших сестер!
В глазах Сары вспыхнула злоба.
— Разве ты не понимаешь? Наши старшие хотят, чтобы мы знали только то, чем они могут управлять. Они нас боятся, Мэри! Именно поэтому Евгения забирает мою силу! Я поговорила с одной из душ, что блуждают там, в Зимних Землях. И она рассказала мне всю правду!
То, что говорила Сара, действительно выглядело разумным, но мне все равно было страшно.
— Сара, я боюсь! — сказала я подруге. — Взывать к темным духам… это же противоречит всему, чему нас с тобой учили!
Сара схватила меня за руку.
— Но только это даст нам ту силу, в какой мы нуждаемся! Мы привяжем к себе этот дух, создадим взаимную связь. Да не тревожься ты так, Мэри! Мы станем госпожами этого духа, а как только Орден увидит, на что мы способны, какую силу мы развили в себе сами, им ничего не останется, кроме как позволить мне остаться. И мы всегда будем вместе!
Но у меня был еще один вопрос, и когда я произнесла его вслух, я содрогнулась.
— Но чего потребует от нас этот дух?
Сара нежно погладила меня по щеке.
— Какую-нибудь небольшую жертву, только и всего. Может быть, травяную змейку или воробья. Он нам потом скажет. Ложись спать, Мэри. А завтра мы осуществим наш план!
Ох, дневник, мое сердце переполняют дурные предчувствия из-за этой предстоящей попытки. Но что я могу поделать? Сара — моя самая дорогая подруга во всем мире. Я не смогу жить без нее. И, возможно, она права? Возможно, если наши сердца будут чисты и сильны, мы сможем подчинить это существо нашей воле, просто благодаря тому, что у нас наилучшие намерения?
Пиппа слушает, затаив дыхание. И когда я умолкаю, она говорит:
— Ох, как жаль останавливаться на таком интересном месте!
— Да, интрига закручивается все туже, — соглашается Фелисити. — Просто кровь стынет в жилах.
Все хихикают, кроме меня. Прочитанная страница порождает странное беспокойство. А может быть, все дело в жаре. Погода чересчур теплая для сентября. Воздух в пещере кажется густым, я потею под корсетом.
— Как вы думаете, мать Елена может предсказать нам будущее? — задумчиво произносит Энн.
Я ничего не могу поделать. При мысли о цыганах мой взгляд сам собой устремляется к Фелисити. А она пристально смотрит на меня, как будто я предала ее этим быстрым коротким взглядом.
— Я не уверена даже, знает ли мать Елена, какой сегодня день недели, — пожав плечами, говорит Фелисити.
— У меня блестящая идея! — восторженно восклицает Пиппа, и я вдруг понимаю, к чему все идет. — Давайте проверим, не получится ли у нас самих сотворить какую-нибудь магию!
— Согласна! — тут же откликается Фелисити. — Кто еще хочет связаться с другим миром?
Пиппа сидит рядом с Фелисити, справа, и их пальцы в перчатках переплелись. Энн поспешно шлепается на землю рядом с Пиппой. У меня зашевелились волосы на голове.
— Мне кажется, это не слишком удачная идея, — начинаю я, но осознаю, что это звучит трусливо.
— Неужели ты боишься, что мы превратимся в лягушек?
Фелисити хлопает по земле рядом с собой. Мне некуда деваться. Я должна присоединиться к кругу. И я, хотя и с большой неохотой, пересаживаюсь и беру за руки Энн и Фелисити.
Пиппа опять хихикает.
— А что мы должны произнести для начала?
— Мы будем говорить по очереди, и каждая добавит что-нибудь свое, — распоряжается Фелисити. — Я начну. О великие духи Ордена! Мы — ваши дочери. Поговорите с нами прямо сейчас. Расскажите о ваших тайнах.
