«Эй, так нельзя! — воскликнула Фракир. — Весь
смысл в том, чтобы ты сидел и смотрел.»
«Ну и дурацкий смысл, — сказал я. — Я отказываюсь
играть в эти глупые игры. Если кому-то нужны эти доспехи, пусть берет, я еще и
приплачу.»
«Валяй, засыпай. Но что, если кто-то придет за доспехами и
решит для начала тебя убрать?»
«Во-первых, — ответил я, — мне не верится, что
кто-то польстится на груду средневекового железного лома. А во-вторых, это твое
дело — предупреждать меня об опасности.»
«Есть, командир. Только вот место непривычное, что, если оно
как-то ослабило мои способности?»
«Ты уже взрослая, — сказал я, — как-нибудь
выкрутишься.»
Я задремал. Мне снилось, что я стою в заколдованном круге,
куда все пытаются проникнуть. Касаясь преграды, они оборачивались ходульными,
карикатурными персонажами и сразу пропадали — все, кроме Корвина из Амбера,
моего отца, который чуть заметно улыбнулся и покачал головой.
— Раньше или позже, но тебе придется отсюда
выйти, — сказал он.
— Тогда пусть это будет позже, — отвечал я.
— И все твои сложности останутся при тебе.
Я кивнул:
— Зато я отдохну.
— Что ж, это компромисс. Удачи.
— Спасибо.
Затем сон распался на несвязные образы. Помню, я вроде бы
стоял вне круга и гадал, как в него вернуться…
Не скажу наверняка, что меня разбудило. Уж конечно, не шум.
Просто я ни с того ни с сего оказался на ногах, совершенно бодрый, и первое,
что увидел перед собой, — рябого карлика, который, стиснув свое горло,
неподвижно лежал возле кучи с оружием.
«Что происходит?» — попытался спросить я.
Тишина.
Я подошел к лежащему крепышу, встал на колени, поискал на
горле пульсирующую жилку, но так и не нащупал. И в тот же миг мне защекотало
запястье — Фракир, попеременно становясь то зримой, то незримой, вползла на
свое место.
«Это ты его так?» — спросил я.
Она легонько затряслась:
«Самоубийцы не душат себя сами.»
«Почему ты меня не разбудила?»
«Тебе надо было отдохнуть, а я отлично справилась сама.
Однако наше сопереживание слишком сильно. Извини, что разбудила.»
Я потянулся.
«Долго я спал?»
«Думаю, несколько часов.»
«А знаешь, мне даже жаль, — сказал я, — эта
мусорная свалка не стоит ничьей жизни.»
«Теперь стоит,» — отвечала Фракир.
«Верно. Ну, раз кто-то за нее погиб, ты, наверно, можешь
сказать, что делать дальше.»
«Картина и впрямь немного прояснилась, хотя пока не
настолько, чтобы действовать. Надо дождаться утра.»
«Тебе, случаем, не сообщили, где здесь поблизости еда и
питье?»
«За алтарем должен быть кувшин с водой. И хлеб. Но это на
утро. Ночь ты должен провести в посте.»
— Я бы так и поступил, если б принимал эту чушь
всерьез, — сказал я и повернулся к алтарю.
Я сделал два шага, и мир начал разваливаться на куски. Пол
задрожал, и я услышал первый за все время звук — воющий скрежет откуда-то из
недр горы. В бесцветном воздухе замелькали яркие краски, такие насыщенные, что
я едва не ослеп. Потом краски исчезли, и комната разделилась. Стена со стороны
входа налилась белизной. С другой стороны повисла кромешная тьма, скрыв три
выхода.
«Что… это?» — спросил я.
«Что-то ужасное, — отвечала Фракир. — Недоступное
моему разумению.»
Я стиснул рукоять и быстро проверил, какие у меня остались
заклинания. Раньше чем я успел сделать что-нибудь еще, комнату наполнило жуткое
ощущение присутствия — такого мощного, что я передумал вытаскивать меч или
произносить заклинание.
В обычных обстоятельствах я бы призвал Знак Логруса, но и
этот путь был для меня отрезан. Я попытался прочистить горло, но не сумел
извлечь никакого звука. И тут в середине света что-то зашевелилось, замерцало…
Из стены выступил Единорог; блейков тигр, светло горящий,
[4]
он лучился так, что я поневоле отвел взгляд.
Я посмотрел на глубокую, прохладную тьму, чтобы успокоить
глаза, но не тут-то было: в темноте что-то ворочалось.
Снова заскрежетало, словно железом о камень. Скрежет перерос
в громкое шипение. Даже раньше, чем лучи Единорога пронизали густой мрак, я
понял, кто вползает в святилище: огромный одноглазый змей. Я перевел взгляд на
середину пола, чтоб видеть обоих краем глаза — все лучше, чем пялиться в упор.
Я чувствовал, что они смотрят на меня — Единорог Порядка и Змей Хаоса. Ощущение
малоприятное. Я попятился, уперся спиной в алтарь.
Они надвигались. Единорог — опустив голову и наставив на
меня рог, Змей — с высуным подрагивающим языком.
— Если вы за доспехами, — сказал я, — то
берите, не возражаю.
Змей зашипел, Единорог ударил копытом оземь. Трещина черной
молнией побежала к моим ногам.
— У меня и в мыслях не было обидеть Ваши
Преосвященства, — сказал я. — Мое дело предложить…
«Опять не то,» — слабым голосом вмешалась Фракир.
«Скажи, как надо,» — мысленным шепотом ответил я.
«Я не… Ой!»
Единорог встал на дыбы; Змей поднял голову и закачалась на
хвосте. Я рухнул на колени и отвел глаза — их взгляды ранили почти физически. Я
дрожал, все мое тело ломило.
«Они хотят, — перевела Фракир, — чтобы ты играл по
правилам.»
Не знаю, какой сталью налился мой хребет, но я вскинул
голову и посмотрел сперва на Змея, потом на Единорога. Хотя глаза наполнились
слезами и болели, как если бы я смотрел на солнце, тем не менее мне удалось
произвести нужное впечатление.
— Вы можете принудить меня к игре, но не к выбору. Моя
воля свободна. Я буду стеречь оружие всю ночь, как было велено. Утром я уйду
без него, потому что так захотел.
«Без него ты можешь погибнуть,» — сказала Фракир, словно
повторяя чужие слова.
Я пожал плечами:
— Если выбор между вами, я выбираю не отдавать
первенства никому.
Меня обдало раскаленно-пронизывающим ветром, словно
вздохнула Вселенная.
