Плечо и нос на удивление быстро заживали. Вонючая мазь вепсов делала свое дело не хуже антибиотиков. К вечеру третьего дня Вадим даже попробовал поднять меч, для раненого левого плеча меч оказался еще тяжеловат.
Наутро четвертого дня Вадим еще не успел позавтракать, как за ним пришел Павел и повел в большой дом к Конди. Глава рода встретил их на своем месте, удобно расположившись на стуле с высокой резной спинкой. Взгляд его был тяжелым и озабоченным. Увидев вошедших, он предложил им сесть и тут же начал:
– Ночью прибыл гонец от Боривоя, – сказал он по-словенски, чтобы Вадим понял, – князь назначил тебя десятником. Ты теперь распоряжаешься всеми оставшимися новгородцами.
– Это честь для меня, – ответил Вадим.
Павел внимательно прислушивался, но понимал не все.
– Наша родня отказались прислать нам своих воинов, – продолжил Конди, – они опасаются прихода северян, хотя их весь
[37]
находится далеко от озера. Так что нам придется управляться самим.
– А у тебя есть какие-то сведения о варягах? – спросил Вадим.
– Нет, – ответил Конди, – но я чувствую, они скоро придут. – Коди говорит, что они придут через три дня.
– Коди?
– Коди – это местная шаманка, – ответил Павел, – вредная старушенция, меня водили к ней перед обрядом.
– Ага, понятно, – сказал Вадим, – и что ты хочешь от меня?
Вепс, склонившись, облокотился на стол и заговорщицки произнес:
– Коди говорит, что ты поможешь нам!
– Чем? – не поверил Вадим. – Даже если меня сделали десятником, то все словенские воины ранены и не встанут в строй так скоро. Чем же я могу помочь, кроме своего меча?
Конди встал.
– Пойдем со мной!
Они вышли на улицу. Перед домом, выстроившись в два ряда, стояли новгородцы без доспехов, но при оружии. Вадим заметил бородача Валуя, стоявшего крайним справа.
– Вот! – торжественно произнес Конди. – Двадцать воев уже совсем здоровы и могут держать оружие.
Павел склонился и прошептал другу на ухо:
– Это старуха Коди постаралась.
– Твои вои готовы к сече, – констатировал вепс, – им уже сказали, что ты их десятник.
– Интересно, чем это вы их напоили? – спросил новый десятник.
– Тем же, что и тебя, – сдержанно улыбнувшись, ответил глава рода.
Вадим вспомнил, как вчера пробовал меч в левой руке и она еще болела. Сейчас, он невольно ощупал раненое плечо – неприятных ощущений не было. Вытащил из ножен меч и переложил его в левую руку – порядок, тяжести в плече не почувствовал. Вадим попробовал взмахнуть мечом – нормально. Сделал выпад – хорошо.
– М-да, дела, – протянул он, пряча меч в ножны.
– Вот и хвала богам, – сказал вепс.
– А хворые еще остались? – спросил Вадим.
– Пятеро, – ответил Конди, – с ними труднее.
Вадим еще раз оглядел новгородцев. Они стояли бодрые, картинно втянув животы и выпятив грудь, – орлы! Воины с интересом и уважением разглядывали своего нового начальника.
– Валуй! – позвал он.
Бородач подошел.
– Слушайте все! – громко обратился Вадим к воинам. – Первый ряд – это мой личный десяток, второй ряд, – он указал на Валуя, – вот ваш десятник. Общее руководство всеми оставляю за собой. Все! Разойдись!
– Ну ты КОМАНДИР! – улыбнувшись, похвалил его Павел.
– Да, это получше будет, чем руководить историческим клубом, – тоже улыбнувшись, ответил новоиспеченный десятник.
Новгородцы не спешили расходиться и о чем-то загомонили.
– Валуй! – позвал Вадим, входя во вкус должности. – Нечего им тут торчать, давай по казармам, – и, спохватившись, добавил: – По избам!
Втроем они вернулись в большой дом. Уселись по своим местам. Первым заговорил Конди:
– Я приказал кузнецам делать сулицы и стрелы, много стрел.
– А сколько у тебя воев? – напрямик спросил Вадим.
– Мой род самый большой в округе, – похвалился вепс, – можем выставить дюжину десятков.
– И моих соколов еще два десятка, итого почти полторы сотни воинов, – подсчитал Вадим, – очень неплохо.
– Я отозвал всех охотников с лесных стоянок, вернул всех бортников и рыбарей, – добавил Конди.
– Хорошо, надо бы еще у сгоревшей деревни дозор поставить, – предложил Вадим, – ведь там самое удобное место для высадки?
– Там, – подтвердил Конди.
– А по реке им не пройти, – вставил Павел, – я проверял. Там, где она впадает в озеро, пороги каменистые и мелко – драккары не пройдут.
– А высадиться могут?
– Кругом болото! Топкий берег.
– Коди хотела, чтобы ты вечером зашел к ней, – попросил вепс, – не отказывай.
– Хорошо, – согласился Вадим, – если надо.
– Паша проводит тебя.
Друзья вышли, оставив Конди в комнате.
– Есть хочешь? – спросил Павел.
– Да уж пора бы.
– Пойдем, что ли, к моей невесте, – с грустью в голосе предложил Павел, – подкрепимся.
– К кому? К невесте? – не поверил Вадим.
– Да, к невесте, к Улле, – огрызнулся Паша.
– Это та, мать «пойки»?!
– Угу. Конди же назвал меня сыном, и теперь, видите ли, я должен жениться на Улле, такие у них тут законы, – с грустью в голосе ответил Павел.
Они шли по улочке, и встречные вепсы приветствовали сына главы рода кивком головы.
– Да, дружище, быстро тебя захомутали, – посочувствовал Вадим другу.
Павел обреченно выдохнул:
– Вот чту я скажу Насте, когда мы вернемся? Что меня силой склоняли к сожительству с вепкой?!
– Ну ты хватил, дружище! Твоя Настя теперь за сотни лет от тебя, – произнес Вадим, пытаясь поддержать друга, – да и не узнает она никогда.
Слово «никогда» получилось у него как-то особенно горько, и Паша тяжело вздохнул.
– Свадьба-то когда? – спросил друг.
– Конди сказал, как пройдет траур и потише в округе станет, так сразу и…
– Значит, когда отобьемся от викингосов, – подвел итог Вадим.
Павел еще раз вздохнул.
– Вот и пришли, – сказал он, когда они поравнялись с домом, крыша которого была покрыта камышом, в отличие от других изб, крытых соломой.
Они вошли в дом. Улла встретила их в серой некрашеной рубахе без вышивки и в темном платке. Поверх длинной рубахи была надета серая понева с темно-синей каймой. Она низко поклонилась.
