– Ты вот сам типа варяг, а теперь что? Рюрик не варяг, а сын какого-то финского князя и славянки.
– Я сказал финского князя, в смысле сидевшего на финских землях, а так отец Рюрика викинг, варяг…
– Ага, вот оно что, значит, все-таки призвание варягов было.
– А чего ты огрызаешься? – Андрей посмотрел Вадиму прямо в глаза. – Рюрик – внук Гостомысла, кого же было новгородцам звать на княжеский стол, как не прямого потомка новгородских князей…
– Ладно-ладно, – примирительно произнес Вадим, – допустим, что так оно было. Из всего этого меня сейчас волнует определенность по годам. Наши, так сказать, временные координаты.
– А что не так?
– Если предположить, что Рюрик еще в проекте, то сейчас идет борьба за новгородскую самостийность от викингосов, ибо сказано, что перед тем как призвать Рюрика, словене новгородские совместно с финно-угорскими племенами выгнали врагов со своих земель и стали сами собой владеть…
– Так точно, – по-военному отчеканил Андрей, – только вот я припоминаю, что в летописях писано, что борьбу эту возглавил Гостомысл, а у нас дружину ведет князь Боривой.
– Да не суть, – махнул рукой Вадим, – кто бы не начал эту борьбу, главное – что она идет, а Рюрика еще и в проекте нет, следовательно, у нас на дворе примерно 820-е года.
– Или 830-е года…
– Ха, звучит, конечно, несколько неопределенно…
– Ну и что с того?
– Согласен. Пусть по времени будет небольшой плюс-минус. Вот только почему мы знаем, что Новгород якобы основал Рюрик, ибо, как говорится, все началось с Рюрикового городища, а у нас по факту Новгород уже существует, а Рюрика еще нет.
– Ну-у-у, – загадочно протянул реконструктор, – все возможно…
– М-да, – не менее загадочно вздохнул Вадим, – значит, мы сейчас в самом разгаре, как говаривал старик Гумилев, русского пассионарного толчка… слияние этносов, образование суперэтносов и прочая, и прочая…
– А тебя что-то не устраивает?
– Да все меня устраивает, кроме наличия четкого плана – что делать?
– Ладно, как-нибудь разберемся.
– Конечно, разберемся, но с планом все же как-то понятнее. Особенно совершенно не ясно, как нам домой возвернуться.
Они почти одновременно заметили спешившего к своему подразделению десятника Палея. Еще в самом начале привала он куда-то запропастился и вот теперь со всей мочи поспешал назад.
– Вот Пашка огорчится, когда узнает, как далеко во времени нас занесло, – философски заметил Вадим, всматриваясь в жестикуляцию десятника.
– Да, а чего ему, – ответил Андрей, – лучше нашего устроился, а вот у нас тут что-то затевается, – он кивнул в сторону Палея.
Тем временем Палей принялся поднимать людей, на ходу сообщая всем, что мост через реку сожжен и что всем приказано валить деревья и вязать плоты.
* * *
Закончив обед, почти все десятки разошлись по лесу, и вскоре со всех сторон послышались удары топоров. Деревья валили и стаскивали к берегу, где из них при помощи крепких веревок связывали большие плоты.
Через два часа было готово несколько вместительных плотов, и переправа началась. Первыми переправились два десятка конников, которые, выскочив на берег, тут же унеслись вперед разведывать дорогу. Переправа остановилась на время и возобновилась только тогда, когда вернувшиеся из разведки всадники подали сигнал – мол, все в порядке.
Плоты сделали еще несколько рейсов, перевезя на противоположный берег четыре десятка конников. Князь с высоты седла наблюдал за переправой. Казалось, он был доволен – все шло по намеченному плану. Наконец пришла очередь переправляться пехоте. Десяток Палея находился ближе всего к плотам и потому одним из первых погрузился на него и благополучно переправился. Когда второй рейс с пехотинцами отчалил от берега, с двух сторон, из-за поворотов реки выскочили ладьи викингов. С одной стороны приближалось два драккара, с другой – шло три. Их заметили на обоих берегах. Воины на плотах быстро заработали шестами, пытаясь вернуться и пристать к берегу. Вадим видел, как на противоположном берегу Боривой отдает приказы. Воины строились в шеренги на песчаном пляже, прикрываясь щитами, готовые отразить десант. Вперед выступили лучники, тоже приготовились встречать незваных гостей.
– Викинги! – с трепетом в голосе, воскликнул Сигурд, глядя на стремительно приближающиеся драккары.
Вадим обернулся – на этом берегу было не более пяти десятков пехоты и семь десятков конных. Полетели первые стрелы. Лучники новгородцев начали перестрелку с противником. Не все плоты успели повернуть к спасительному берегу – несколько из них снесло течением прямо под форштевни драккаров. Ладьи викингов с разгону налетели на плоты, и словене, не удержавшись на ногах, посыпались в воду, как спелые фрукты с деревьев. Упавшие в воду новгородцы тонули, а тех, кто пытался выплыть, добивали стрелами и сулицами. Дружина Боривоя разом потеряла два десятка бойцов.
Палей и другие десятники выстраивали своих людей на берегу, ожидая десанта врагов. Вадима и Сигурда, как не имевших щитов, поставили в третий ряд. Драккары развернулись и устремились к берегу. Глубина позволяла и четыре ладьи подошли вплотную. Пятая ладья встала перпендикулярно, прикрывая своим бортом десант от стрел с противоположного берега. Форштевни уткнулись в песок, и викинги стали быстро выпрыгивать через борт.
– Вот сейчас будет нам бугурт! – с трепетом в голосе произнес Сигурд.
– Придется убивать, – констатировал Вадим, – или мы, или нас.
Реконструктор нервно сглотнул, а Вадим, нахмурив брови, потянулся к мечу на поясе:
– Ну, сейчас начнут, только подавай!
Четыре драккара почти полностью опустели – викинги были уже на берегу. Немногочисленным словенским лучникам, бывшим на этой стороне, удалось поразить нескольких врагов-северян. Но тут раздалась зычная команда.
– Скъяльборг!
[30]
Высадившаяся толпа викингов мгновенно вскинула щиты, образовав сплошную стену, и ощетинилась копьями. Они успели вовремя, так как по дороге неслась словенская конница. Пехота расступилась, пропуская конную лавину.
На другом берегу князь увидел, как его конница с разгону ударилась о стену щитов. Викинги дрогнули, подались под напором на два шага назад, но устояли. Копья северян приняли на себя тела лошадей и всадников. Со второго ряда, через головы своих товарищей дружно ударили секиры на длинных древках.
– Это хускарлы, – с завистью произнес Сигурд, – лучшие воины хирда.
[31]
– Да-а уж, – протянул Вадим, видя, как из третьего и четвертого ряда в конников полетели сулицы, – явно дядьки, по всему видно, сурьезные…
