— Мы три раза переделали анализы. Все это уже странно, но есть еще более загадочные вещи.
Он снова снял колпачок с белого маркера и заговорил, держа его в руке:
— Ночью в клинике дежурил интерн, который пишет диссертацию под моим руководством. Он решил провести спектроскопическое исследование. Это техника, позволяющая идентифицировать молекулы, измерив их массу и химическую струк…
— И что? — перебил я.
— Анализ выявил ненормальную для человека концентрацию углеводов. Проще говоря, мисс, мы обнаружили в вашей крови целлюлозу.
Написав на прозрачной доске слово «целлюлоза», доктор пояснил:
— Вы наверняка знаете, что целлюлоза является основным компонентом древесины. Кроме того, ее много в хлопке и бумаге.
Я не понимал, что это значит, пока он не задал вопрос:
— Представьте, что проглотили ватный тампон. Как думаете, что с ним произойдет?
— Ничего особенного. Выйдет естественным путем… — предположил Мило.
— Вы абсолютно правы. Человеческий организм не переваривает целлюлозу. Это отличает нас от коров, коз и прочих травоядных.
— Если я правильно понимаю, обычно человеческий организм не содержит целлюлозу, значит… — начала Билли.
— …значит, с биологической точки зрения вы не совсем человек. Такое ощущение, что какая-то ваша часть приобретает «растительные черты», — закончил за нее врач.
* * *
Доктор надолго замолчал, словно сам не мог поверить в сказанное.
В папке остался последний лист — результаты анализа волос.
— Мы обнаружили высокую концентрацию гидросульфата натрия и пероксида водорода, более известного как…
— …перекись водорода, — догадался я.
— Вообще-то, человеческий организм умеет вырабатывать это вещество. Оно тормозит синтез пигментов, придающих волосам цвет, поэтому с возрастом у нас появляется седина. Но обычно это происходит постепенно — ни разу не видел, чтобы двадцатишестилетняя женщина поседела за одну ночь.
— Это на всю жизнь?
Доктор Мортимер замялся:
— Э-э-э… Известны отдельные случаи частичного восстановления цвета волос, например когда пациент вылечивался после тяжелой болезни или переставал принимать агрессивные препараты. Но, признаюсь, такое случается редко.
Он задумался и, глядя на Билли с неподдельным состраданием, признался:
— Мисс, у вас редкое и очень серьезное заболевание, с которым наша маленькая клиника не справится. Сегодня побудете здесь, а потом советую как можно скорее вернуться на родину.
* * *
Час спустя
Мы остались втроем. Билли поплакала, поплакала и уснула. Мило развалился на стуле, доедая обед, от которого она отказалась, и не спуская глаз с забытой врачом доски.
— Кажется, я понял.
Он подошел к доске, схватил маркер и объединил фигурной скобкой первые два слова.
— Эти жирные липкие чернила, которыми вырвало твою подружку, — такими заправляют ротационные машины в типографиях. Причем чаще всего их используют при печатании книг…
— Ничего себе!
— Целлюлоза — главная составляющая древесины, здесь все ясно. А из древесины делают…
— Э-э-э… мебель?
— …бумажную массу, — поправил Мило, дополнив список доктора Филипсона. — Перекись водорода и гидросульфат натрия используют для отбеливания…
— Бумаги?
Вместо ответа он повернул ко мне прозрачную доску:
— Том, честно говоря, я не верил этим россказням о девушке, выпавшей из книги, но приходится признать очевидное: твоя подружка снова превращается в персонаж романа.
Некоторое время он стоял, задумчиво глядя перед собой, затем повернулся к доске и дорисовал схему:
— Похоже, вымышленный мир набирает силу, — подытожил он.
Теперь Мило ходил туда-сюда, бурно жестикулируя. Я ни разу не видел его таким возбужденным.
— Успокойся! И объясни наконец, что ты имеешь в виду!
— Том, это же очевидно! Раз Билли — персонаж романа, жизнь в реальном мире — серьезное испытание для нее!
— Как если бы рыбу выкинуло на сушу…
— Именно! Вспомни, что мы смотрели в детстве. Почему инопланетянин в фильме Спилберга заболевает?
— Он скучает по своей планете.
— Почему русалка из «Всплеска»
[69]
не может долго оставаться на земле? Почему человек не способен существовать в воде? Да потому, что у каждого организма свои особенности и он живет только в определенных условиях.
Вполне правдоподобная теория, если бы не одно «но».
— Я провел с Билли три дня: она ни разу не жаловалась на то, что ей тяжело в реальной жизни, а энергия из нее била ключом. Что же произошло сейчас?
— Понятия не имею.
Мило любил, чтобы все было логично и рационально. Он нахмурился, снова сел на стул, закинув ногу на ногу, и ушел в себя.
— Надо вернуться в начало этой истории и понять, как персонаж романа сумел проникнуть в реальную жизнь, — пробормотал он.
— Я уже несколько раз говорил: Билли упала со строчки, из середины неоконченной фразы, — сказал я, в точности повторяя ее слова.
— Как же я мог забыть! Стотысячный тираж с половиной пустых страниц! Вот и «входная дверь». Кстати, надо узнать, уничто…
Мило замер с открытым ртом и схватил мобильник. Пролистав несколько десятков писем, он наконец нашел то, что искал.
— Во сколько начался приступ? — спросил он, не отрывая глаз от экрана телефона.
— Кажется, около полуночи, когда я вернулся в номер.
— По нью-йоркскому времени это два часа ночи?
— Да.
— Тогда я знаю причину болезни, — заявил он, протягивая айфон.
Я прочитал письмо из издательства:
От: robert.brown@doubleday.com
Тема: Уничтожение бракованного тиража
Дата: 9 сентября 2010 02:03
Кому: milo.lombardo@gmail.com
Господин Ломбардо!
