— Приготовиться к погружению!
Дымовая труба упала на палубу, захлопки перекрыли воздушные каналы.
— К погружению по местам стоять!
Матрос и боцманат покинули верхнюю палубу.
— Задний люк закрыть! Рубочный люк закрыть! Кормовые рули минус пять, носовые минус двадцать. Погружение! — Макаров засек время.
На практически новой и необкатанной лодке первый спуск под воду — всегда волнительный момент. Круглые захлопки в систернах главного балласта выпускают воздух. По мере погружения над ними целые облака пузырей. Лодка опускает нос и зачерпывает палубой балтийские волны.
— Осмотреться в отсеках! Слушать в отсеках!
Подводная сауна погружается глубже.
— Рули ноль! Закрыть захлопки главного балласта.
— Степан Осипович, продолжаем снижаться, — вполголоса заметил Берг. — Приказывайте ровнять. И давление пара упало слишком быстро.
— Течь в носовом! — встревоженно прозвучало из трубы через десять минут.
— К всплытию стоять! Всплытие! Продуть балласт! Продуть уравнительные!
Громкое шипение воздуха в магистралях высокого давления наложилось на зубовный скрежет, раздавшийся из-под днища. Лодка прочертила килем по камням или каким-то корабельным останкам, затем неохотно двинулась вверх. К этим звукам примешался далекий пока шум пароходных винтов.
— Перископ поднять! Духовую трубу поднять! Машинное, запускайте топку.
Через иллюминаторы рубки вновь забрезжил свет. Макаров вцепился в рукояти перископа и припал к резинному налобнику.
— Лево руля! — он обернулся к Бергу. — До парохода около мили, отвернуть сможет, если вовремя заметит перископ и рубку. Рулевой, так держать!
«Александровка» тащилась по инерции со скоростью меньше узла, теряя ход, уползая от судна, как раненый червяк от катящегося тележного колеса. Каких-то пять минут назад никто не ждал такую опасность. Несмотря на тропическую жару, Александр ощутил на лбу холодный пот. Он вылетел вслед за Макаровым на мостик. До парохода оставалось не более четырех кабельтовых, он выдал пронзительный недовольный гудок. Его черный форштевень приближался с безжалостной неумолимостью.
— Все наверх! Сигнальщик, семафорь бедствие!
Вахтенный на судне неверно угадал направление маневра и тоже вначале скомандовал «лево руля», поворачивая в сторону бегства субмарины и словно бы охотясь на нее. Подводники торопливо перебрались на вздернутый нос, держась за леер, чтобы не улететь в воду во время удара. Матрос отчаянно замахал флажком.
Два кабельтовых. Пароход смещается правее, но его низкосидящую груженую тушу быстро не повернуть.
Берг глянул на столпившихся на носу матросов и унтеров. Знакомой темной морды нет. Неужели Том потерял сознание и валяется в корме?
— Куда?! — рявкнул Макаров, когда его коллега прыгнул в жерло люка.
Александр метнулся в машинное. Адский жар наотмашь ударил по лицу.
Томас обливал себя из ведра мятой жестяной кружкой.
— Сэр Алекс! Нужна минута. Топка работает, через минуту могу открыть клапан.
— Сдурел? Запускай машину и наверх, живо!
Шум винтов парохода превратился в грохот. Сколько до него? Кабельтов, двадцать саженей? Манометр поднимался, но был далек от метки рабочего давления.
— Ладно, пробую, сэр Алекс.
Томас повернул рычаг, запуская свежий пар в одну из машин. Поршни тронулись, вращая вал. Палуба дрогнула под ногами — подводная лодка обрела ход, будто пытаясь из последних сил проползти перед неминуемой гибелью хоть немного.
Берг выскочил из машинного, хватаясь за штурвал и поворачивая его, чтобы компенсировать поворот от работы одного винта из двух. Грохот пароходных винтов заглушил другие звуки на корабле. Капитан-лейтенант услышал, что источник рева начал смещаться вдоль кормы к правому борту. Неужели пронесло? Если форштевень прошел мимо, скользящий удар миделем не так страшен…
Буханье ушло к правому борту и начало медленно стихать. Александр навалился на штурвал, едва удерживаясь на ватных ногах.
Когда «Александровка» швартовалась, Макаров, на лицо которого только-только вернулись краски, шепнул:
— Уж не знаю, награждать вас с Томасом за спасение корабля или нам вдвоем идти под суд офицерской чести, что едва столкновение не устроили.
— Не знаю даже. Капитан торговца не смолчит. Поэтому никаких награждений, отмахиваемся, — Берг снял пилотку и вытер лицо платком. — Отныне я знаю самый прекрасный звук на свете, рядом с которым меркнут фуги Баха и симфонии Бетховена. Это — удаляющийся шум пароходных винтов. Кстати, далеко было?
— Десяток саженей. Ежели ход не дали бы, аккурат в корму форштевень направлялся.
Капитан второго ранга Вознесенский, заслушав рапорты обоих виновников ЧП, долго хмурился, представляя, как подать дело Попову.
— Свечки в храме поставили, господа? На волоске висели.
— Так точно, ваше высокоблагородие, — ответствовал Макаров за двоих. — Выводы сделали.
— Поделитесь, лейтенант.
— Отныне никаких погружений без запаса подводного хода. «Щука» уже раз убегала от судна.
— Недостаточно. На линии судового хода не сметь погружаться вообще. А коли купец под парусом шел бы, без машины, тут ваша лодка аккурат под киль ему и всплыла бы. Я доложу адмиралу закрепить за вами катер и следовать, что на привязи. На «Александра Первого» навесить яркий буй, дабы подводное положение его обозначить. Ясно?
— Так точно, ваше высокоблагородие.
— Господин капитан-лейтенант, как лодка ведет себя с паровой машиной?
— Греется внутри. Течь в переднем отсеке. Излишний объем уравнительной систерны затруднил всплытие. Мал объем паросборника, оттого быстро давление вышло. Впрочем, после монтажа батареи сей недостаток будет неважен.
— Не вижу больших трудностей, — сделал вывод Вознесенский, — к июню, как моторы поспеют, исправите. Жаль, что Александровский не хочет смотреть, как его лодка по-настоящему в строй станет.
— Разве что с жандармами привести, ваше высокоблагородие, — сострил Макаров.
— Кстати, про жандармов. Господин капитан-лейтенант, что слышно о вашем беглом американце?
— Как сквозь землю канул. Не сомневайтесь, господин капитан второго ранга, я покрывать его не намерен.
— Отрадно слышать. Французский писатель Жюль Верн издал любопытнейшее писание «Двадцать тысяч лье под водой». Сам утверждает, что вдохновился идеями «Плонже» и американских электрических субмарин. Жандармский корпус обеспокоен — не утекают ли от нас подводные тайны. Последний вопрос, господа офицеры. У Пилкина, наконец, есть практическая торпеда?
— Никак нет, — ответил Берг. — Зато академик Якоби учебную электрическую мину предложил.
