В биографии сэра Генри была одна деталь… на которую не обратили внимание… и потом стало поздно. После того как он отошел от прямой оперативной работы на улицах, он работал в основном легальным, объявленным резидентом. Восемь лет он проработал вторым секретарем посольства Сент-Джеймсского двора в Риме, в Итальянском королевстве. Соответственно, как разведчик не мог не иметь контактов и с Ватиканом. Но тогда до этого никому не было дела.
Сэр Генри Четвуд слыл человеком умеренным, даже поговаривал, что он голосовал за лейбористов – для британского аристократа, барона это совершенно неприемлемо. В обсуждении предстоящего вопроса обе стороны могли рассчитывать на его благосклонность. Но барон никогда не высказывал свою точку зрения до обсуждения – работа разведчика научила его молчанию.
Штаб-квартиру правительственной связи сейчас возглавлял Дональд Ишервуд, не аристократ, выходец из низов, закончивший Королевский технологический в Плимуте. Ничего грязного на него не было, он профессионально держался в тени, мало кто знал, есть ли у него вообще семья. Его служба занималась, в общем-то, тем, чем занималось Агентство национальной безопасности в Северо-Американских Соединенных Штатах – электронной и спутниковой разведкой. Основой ее была система глобального мониторинга «Эшелон» – созвездие спутников, десятки станций перехвата, общая информационная система, мощнейшие серверы с программами мониторинга Интернета в режиме реального времени. Эти системы были столь сложны и дорогостоящи, что даже сверхдержава не могла их себе позволить: Британия содержала «Эшелон» на паях с САСШ, а Российская Империя содержала аналогичную систему «Невод» на паях со Священной Римской Империей. Вот только в последние годы отношения между САСШ и Великобританией планомерно ухудшались, а недавнее убийство полицейских в САСШ и вовсе накалило обстановку до предела. В результате – обмен сокращался, система выдавала неполные данные и вследствие того сокращались ее возможности и точность выдаваемой информации. Длительная и тесная практика сотрудничества с САСШ сделала Ишервуда сторонником проамериканской политики, и если русских он ненавидел, то никакие антиамериканские акции поддержать просто не мог.
Контрразведку страны – знаменитую Ми-5, секретную службу – представлял сэр Николас Эверт, баронет Эверт. Возмутительно молодой – ему не было еще и шестидесяти, специалист по борьбе с терроризмом, ликвидации террористических групп и ячеек. До этого – начальник Четырнадцатого разведуправления, особой службы по борьбе с терроризмом в Северной Ирландии. На свой пост он был назначен после того, как предыдущий директор Четырнадцатого управления был вынужден выйти в отставку после того, как стало известно, что в Ирландии четыре года под крышей полиции занимался подрывной деятельностью некий князь Воронцов, русский дворянин из рода Воронцовых, прадед которого погиб при попытке прорыва русского флота к британским островам. Этим было все сказано – баронет Эверт ненавидел Россию и все, что с ней связано, а имя князя Воронцова вызывало у него тяжелую форму изжоги в сочетании с временным помутнением разума. Тем не менее ни авторитетом, ни уважением в британском разведывательном сообществе он совершенно не пользовался. На месте директора службы должен быть утонченный человек, скорее всего психолог, а баронет был известен тем, что в Белфасте во время допроса забил до смерти рукояткой пистолета схваченного ирландского террориста – причем информации никакой не получил. А до этого служил в Индии, где его имя связывали с карательными рейдами и массовыми убийствами. В общем, тот еще тип, но других, к сожалению, не было.
Секретную разведывательную службу представляла Анджела Макинтайр, первый директор службы – женщина.
Конечно, длинную череду предшествующих ей директоров сложно было затмить… но она и не пыталась. Она объявила, что работа, которую проводили перед ней, изобиловала ошибками – такими, которых она не допустит. Этим самым она показала только свою ограниченность, мстительность, дурной характер и несоответствие занимаемой должности. Ниспровергать и тыкать пальцами в ошибки, которые допускает любой делающий сложную работу человек, конечно же, легко, а вот ты попробуй сам сделай эту же работу лучше! Трагически погибшие перед ней директора Службы – при всех их недостатках – действительно были гениями игры. Макинтайр была всего лишь добросовестным служакой, мало того, еще и любительницей женщин, лесбиянкой. Раньше выявленный половой извращенец увольнялся в двадцать четыре часа, даже без рассмотрения личного дела дисциплинарным комитетом – считалось, что извращенец гораздо менее устойчив к шантажу и вербовке, чем нормальный человек – и в разведке такого допускать ни в коем случае нельзя. А сейчас в высшем совете Британии по вопросам безопасности треть присутствующих была извращенцами, и это считалось нормальным. Впрочем… что тут говорить, это же Англия.
Конечно же, Макинтайр была за любую операцию против кого угодно, даже с плохо просчитанными последствиями и опасную. Она мечтала о звании Дамы и как минимум ордене Бани. В ее убогом понимании это бы как-то изменило отношение к ней работников Службы, которые втайне над ней подшучивали. Ветераны, помнящие игры прошлого – несмотря на то что творилось сейчас, лишь грустно улыбались. Раньше ведь даже злодеи были великими, а сейчас так…
Мелкие пакостники.
Итак, в сем благородном собрании умеренным можно было назвать только премьера, и он мог рассчитывать максимум на два голоса, в то время как сэр Алистер мог рассчитывать на все остальные. Но было одно обстоятельство, которое делало позиции премьера предпочтительными, – на его стороне был Король…
Подземный бункер под Даунинг-стрит, десять был построен еще в тридцатые годы, когда стало понятно, что русские и немцы создали самолет, способный донести до Лондона пять тонн бомб и вернуться обратно на континент. Строили примерно так, как и строят в Великобритании – скромно, странно, несколько неудобно. Потом этот комплекс переделывали в шестидесятых, а в восьмидесятых, когда на вооружении основных сверхдержав появились ракеты, способные доставить боеголовку мегатонного класса за несколько сотен километров в квадрат со стороной в несколько футов, этот комплекс временно забросили и создали новый, заглубленный, севернее Лондона. Туда можно было добраться по британской железной дороге, спецпоездом или на вертолетах. Но в девяностых на Даунинг-стрит стало катастрофически не хватать места, и тогда вспомнили про убежище под землей. Теперь там проводили даже праздники…
После того как не посвященные в тайну люди из Большого кабинета покинули резиденцию премьера, недоумевая про себя, какого черта понадобилось созывать их всех ради такой ерунды, оставшиеся спустились в погреб – так это здесь называлось. Вопреки мнению досужих обывателей, которые ждут от подобных объектов некоей монументальности, здесь все было просто и скромно. Люк с кремальерами, как на подводной лодке, тамбур, который вместит человек десять, если потесниться, снова люк. Затем – площадка, на которой стоят двое охранников – и уходящая вниз винтовая лестница, как на маяках, только там лестница уходит вверх. Все сделано из бетона, серого, ноздреватого, не самого лучшего. Несмотря на предпринимаемые меры, остро чувствуется сырость, а кое-где на стенах видна зеленая сыпь – грибок, разрушающий даже бетон. Бетона при строительстве использовано много, а вот стальной строительной арматуры – мало, потому бетон глушит шаги. Лестница узкая – это нужно, чтобы гасить воздействие ударной волны, освещение никакое, и приходится спускаться, светя под ноги фонариком.
