– Цел?! Ты – цел?
Проныра перевернул Карла на спину, тот закашлялся, выругался…
– Черт бы все побрал…
– Пошли отсюда. Пошли отсюда, ты можешь идти?!
Кто-то заметил их, открыл отсекающий огонь.
– Кажется… доползу.
– Тогда ползи! Ползи!
– Дай мне… пистолет. Мой… пистолет.
У Карла была то ли сломана, то ли вывихнута рука, Проныра вырвал из кобуры Карла пистолет и ткнул ему в руку.
– Уходи! Я прикрываю тебя!
Карл скривился…
– Черт… Проныра… на Леди пиво с меня.
– Пошел!
Проныра перезарядил пулемет – тут по нему чиркнули, одна за другой, еще две пули, именно чиркнули, потому что он сегодня был как заговоренный. Зеленые куртки мелькали совсем рядом.
– А-а-а-а! Б…!!! Я вас…
Пристрелочная мина взорвалась, полыхнула ослепительным кустом белого фосфора в паре десятков метров.
– Не нравится! Ублюдки! – «Свинья» бухтела и бухтела, выплевывая пулю за пулей. – Получайте, б… Получайте!
Третья пуля попала в него – и он упал, задохнувшись от боли. Потом неуверенно начал вставать – и тут кто-то подскочил сзади и потащил за собой, стреляя из пистолета прямо над головой Проныры, это было так громко, что разрывалась голова. Весь сумрачный лес был перерезан нитями трассеров, зелеными североамериканскими и красными – противника, пули, словно живые, искали людские тела. И тут впереди взорвалась еще одна фосфорная мина, как раз на том самом месте, где лежал только что Проныра…
– Дробовик-один, я Альфа-четырнадцать, мы окружены со всех сторон, код красный! Нам нужна огневая поддержка немедленно, прием.
– Альфа-четырнадцать, мы еще не вышли на исходную, прием!
– Дробовик, пока вы доползете, меня тут уже с землей смешают! Мне нужна поддержка хотя бы с одной машины, прием!
– Альфа-четырнадцать, вас понял, Дробовик-три будет работать. Ждите пять майк, прием!
– Пять майк! Пять майк!!!
С юга работал пулемет, почти не затыкаясь – крупнокалиберный, трофей.
– Дэ ранен!
– Дэ ранен, они достали его, достали!
– Вытаскивайте его оттуда, вытаскивайте!
На севере боевики выходили из зарослей, били с господствующей высоты. Оборона котиков держалась на двух «Стоунерах», от стволов которых уже шел дым, грохот «калашниковых» был со всех сторон, и непонятно было, кто есть кто. Дэ выпал из своего гнезда, двое котиков бросились к нему – оттаскивать в тыл. Остальные открыли прикрывающий огонь, держа линию.
– Здесь Дробовик-три, готов к работе, кому нужен фокстрот – майк, прием?!
– Здесь Альфа-четырнадцать, даю отметку по карте, три один пять два зеро к девять – девять зеро два – два, сделайте один выстрел, я дам поправку, прием!
– Дробовик-три, вас понял!
Яркая вспышка фосфорной мины слепит глаза.
– Дробовик три, здесь Альфа-четырнадцать, поправка вверх пятнадцать, влево пять, сделайте десять выстрелов, прием.
– Дробовик-три, задачу принял…
– Сбор! Сбор!
Впереди мелькало что-то белое, видимо пикап, бил уже крупнокалиберный, который никак не удавалось подловить. Кончились сорокамиллиметровые гранаты, оставалось только отступать. Пока кто-то оттаскивал в тыл раненых, остальные из последних сил держали линию.
Потом впереди вспыхнули один за другим несколько разрывов – белый фосфор и осколочные. Отчетливо потянуло дымом – здесь было не так уж сыро, мог быть пожар.
– Отступаем! Отступаем! Отрыв, отрыв! Отрыв!
Пока «зеленые куртки» подсчитывают потери и думают, идти ли им дальше под огнем минометов, – можно оторваться.
– Пошел!
Командир взвода едва не упал, напоровшись на Проныру, который лежал и стрелял из своей «свиньи».
– Проныра! Мать твою, ты же ранен?
Проныра обернулся, лицо было белое как мел.
– Продержусь, сэр.
Понятно, кокаин. Хоть это было и запрещено – у многих спецназовцев для такого случая была с собой доза очищенного кокаина, смешанного с еще кое-чем. Под кокаином можно идти под градом пуль, чтобы потом не рухнуть замертво, боль не чувствуется. Из-за кокаина копы переходили на сорок пятый калибр – никакой иной не мог остановить витающего в облаках, обширявшегося гангстера – грабителя банков.
Комвзвода спрятался за дерево, за которым лежал Проныра, и тоже открыл огонь.
– Какого черта?! Мать вашу!
– Дядя Том что-то нашел!
– Надевайте снаряжение, мать вашу! У нас проблема на севере! И на юге тоже!
Пуля сбила с ног и комвзвода, рядом заткнулся пулемет Проныры. Комвзвода с трудом повернул голову и увидел, что Проныра мертв, на сей раз окончательно и бесповоротно. Пуля пробила ему череп, и на пулемет текла вязкая бурая жижа.
Зеленые куртки были все ближе. Командир достал гранату – и вдруг увидел, как со стороны лагеря к нему бежит Рэ, пули свистели как безумные, но он бежал. И добежал.
– Рад вас видеть, сэр.
– Черт, Рэ…
– Бросьте это. Мы выберемся! – Рэ высунулся из-за дерева и дал две короткие автоматные очереди в сторону противника.
– Идти можете?
– Наверное… если не быстро.
– Отходите, я прикрою.
– Проныра…
– Здесь слишком жарко! Идите, сэр!
«Крысы», выбравшись наружу из вонючей подземной преисподней, остались «крысами» – цепкими и опасными зверьками, способными выживать в любой ситуации. Держа оборону втроем, рискуя, что мина случайно прилетит им на голову, они выиграли две минуты. Две минуты, достаточные, чтобы командир взвода Лима добрел до них, до линии, где держали оборону они трое.
Рэ примкнул к автомату барабан на девяносто патронов – он был один и держался как раз на случай таких вот ситуаций. Примерно прикинул глазами маршрут отступления.
– Пошел!
Подбежав к мертвому Проныре, он схватил его за шиворот, где была петля, и потащил за собой, стреляя из «калашникова» с одной руки. За Пронырой волочилась и «свинья» – пулемет, с которым он не хотел расставаться даже мертвым…
Погрузив в грузовичок тех, кто не мог идти по ранению, и тех, кого смогли вытащить мертвыми, спецназовцы начали отступать. «Тендерстики» укладывали мины в опасной близости от них, со всех сторон уже горело, дымились стволы, а кое-где было и открытое пламя. За спиной что-то приглушенно, но сильно бухнуло, кто-то почувствовал, что дрогнула земля. Это взорвался подземный, установленный в пещере заряд. Это и огонь – лагеря здесь больше не будет…
