Машину они ждали, и потому пропустили ее.
Их встречали у мечети, той самой, где несколько лет назад отдавали положенные ракаты шейх Дархан, амер племени на тот момент, и незнакомец, врач из Пешавара, назвавший себя именем Али. Много времени прошло с тех пор, и ни шейха Дархана, ни Али уже не было в живых, но дело их осталось. И потому грузовик у мадафы встречало несколько молодых людей, из которых выделялся один, чуть выше ростом, чем все остальные. По лицам никого не различить – лица замотаны шемахами на восточный манер, видны только сверкающие глаза. У того, кто шагнул вперед, была серебряная цепь со знаком шейха племени на груди и длинноствольный, автоматический карабин Драгунова за спиной, в приклад которого не было вбито ни единого гвоздя. Видимо, хозяин карабина придерживался европейских взглядов на красоту оружия.
Араб заглушил двигатель, Бес неспешно выбрался шейху навстречу.
– Аллахумма ля-кя-ль-хамду!
[79]
– начал положенный салават
[80]
гость.
– Омен! – ответил шейх, и оба они – и гость, и хозяин – синхронно провели ладонями по лицу, символизируя омовение – Аллах да поможет тем, кто идет по нелегкому пути хиджры
[81]
.
– Аллахумма, Рабба-с-самавати-с-сабґи ва ма азляльна, ва Рабба-ль-ара-дына-с-сабґи ва ма акляльна, ва Рабба-ш-шайатына ва ма адляльна, ва Рабба-р-рияхи ва ма зарайна, асґалю-кя хайра ха-зихи-ль-карйати, ва хайра ахли-ха ва хай-ра ма фи-ха, ва аґузу би-кя мин шарри-ха, ва шарри ахли-ха ва шарри ма фи-ха!
[82]
– пожелал счастья селению и всем, кто здесь обитает, гость точно так, как это должен был сделать любой правоверный, входя в незнакомое селение.
– Баракя-Ллаху фи-кя!
[83]
– откликнулся шейх, заметивший, как чисто гость говорит на арабском и как хорошо знает шариат. – Ты правоверный?
– Ля илляхи илля Ллаху Мухаммед расуль Аллах! – произнес Бес шахаду, подтверждая свою принадлежность к правоверным.
– Воистину, я рад слышать это и видеть на моей земле гостей с севера, и если тот, кто приходит с севера, нам гость, то приходящего с севера правоверного мы примем, как брата, – заключил шейх. – в чем нуждаешься ты, путник на пути хиджры, скажи нам?
– Аллах велик, по воле Аллаха и с именем Аллаха на устах мы покарали неверных в городе Джелалабаде, и сгинул в огненной пучине брат короля, муртадский правитель этих земель принц Акмаль, и да будет ему пристанищем геенна, а ложем – злые, кусающие его скорпионы и змеи. А вместе с ними сгинуло немало мунафиков и муртадов, из тех, что боятся убытка в делах своих, и припадают к земле, когда раздается клич идти на джихад, и встречают время намаза на базаре, торгуя запретным и не отдавая ни одного раката из положенных Аллаху. Воистину, не мы их покарали огнем, а Аллах их покарал, ведь сказано: «Тем, которые подвергли искушению верующих мужчин и женщин и не раскаялись, уготованы мучения в Геенне, мучения от обжигающего Огня». Теперь нам предстоит путь домой, но путь через горы тяжел, и нам нужны проводники. За помощь мы готовы щедро расплатиться с вами, шейх...
– Кто это? – спросил Вадим, разглядывая вооруженных людей перед мадафой и Беса, разговаривающего с одним из них. Он тщательно пытался скрыть страх, но голос подрагивал
– Свои, – коротко ответил Араб, – здесь тоже есть свои.
Заранее шейху Абдалле о прибытии группы не сообщали – британцы тоже были не лыком шиты, могли перехватить, и операция была бы провалена с самого начала.
– Помочь переселяющемуся брату большая честь и долг для каждого правоверного, если он опасается гнева Аллаха и огня в расплату за злые и постыдные дела. Что ты хочешь предложить нам, брат?
Вместо ответа Бес пошел к заднему борту машины, предлагая шейху идти за ним. Открыл замки, откинул борт, порылся, подвинул ящик. Открыл его.
В ящике лежали автоматы и чемоданы с дополнительным снаряжением для них. Собственно говоря, предлагая это шейху, они не нарушали договор, заключенный ими с представителем Сулейманхейль по имени Змарай, ведь Араб поклялся на Коране в том, что не продаст товар другим людям, какую бы цену они за него ни назвали, а тут он не собирался его продавать, он собирался его отдать. Таким образом, племя, получившее этот товар, стало бы намного сильнее других племен, и вооружено оно было бы лучше британцев. Если раньше сюда поставляли старое оружие, оружие с консервации, то это была сотня новеньких, только что выпущенных автоматов.
– Таких – почти сотня, мы возьмем только то, что сможем унести на себе. К каждому – идет боекомплект, думаю, у вас найдется немало патронов к этому оружию.
– Аллах свидетель, ты предлагаешь достойную плату, брат, – сказал шейх, – такая плата радует сердце любого мужчины и воина. Труден ли будет путь?
– Путь будет труден, но мы не из тех, кто сидит с сидящими.
Шейх кивнул, признавая достойный ответ.
– Сколько вас?
– Нас пятеро. Два воина и три бачи.
Девочку одели в мужское – на всякий случай.
– И куда ты хочешь идти, брат?
– На север.
Шейх кивнул.
– Мои люди проводят тебя на север, и да поможет тебе Аллах на твоем пути.
– И вас да благословит Аллах, но это не все. Этот автомобиль дорог нам, но мы вынуждены его оставить, потому что люди тагута бросят в погоню за нами войска. Если вы когда-нибудь пригоните этот автомобиль к русской границе, то на том берегу вам выдадут награду в сто полновесных золотых червонцев с портретом Белого царя
[84]
.
Это не было задумано, машина была расходным материалом, но Бес решил рискнуть. Хорошая машина, бросать жаль, а сто золотых червонцев за нее – ничто. Если надо, он лично внесет деньги в казну и выкупит ее, уж очень хороша машина. К тридцати годам светила отставка и пенсия, чем-то ведь надо будет заниматься. Почему бы не этим?
Шейх Абдалла задумался.
– Это сложнее, потому что провести к границе большую машину сложнее, чем провести к границе человека, путь долог и труден, и случиться может всякое. Что ты скажешь, брат, если эту машину отнимут англизы или другие племена, или она не выдержит дороги?
