– Дяденька, не стреляйте...
Сильный луч света ударил из темноты, на мгновение высветив фигуру мальчишки у стены, – и снова погас.
– Вставай.
Сказано было снова по-русски. Ослепленный светом Вадим неуверенно поднялся.
– Сколько вас в камере?
– Двое.
– Где еще одна? Девушка, которая с вами была?
– Не знаю.
– Оставаться в камере. Я приду за вами.
Если бы не шлем, на котором крепился термооптический прибор, Араб точно получил бы сотрясение мозга. А предпосылки к импотенции он и так заработал.
Получилось так: следом за той камерой, где он нашел двоих пацанов, было еще две двери. За одной – никого, по крайней мере термооптический прибор не засек ничего, отличающегося по температуре от окружающего воздуха. Во втором – тоже ничего не было. Нахмурившись, Араб вернулся к первой двери – замок поддался с первого же выстрела. Комната заставлена какими-то ящиками.
– Есть кто живой? – спросил Араб, не входя в комнату.
Никто не ответил.
Вторая комната – на замок пришлось истратить целых три пули, оказалась жилой. Даже хорошо обставленной – главным в ней была большая кровать. Кровать и в самом деле была шикарной: три на три метра, сделанная под старину, вот только балдахин какой-то...
Несмотря на весь свой опыт, Араб прозевал нападение. Вырванный из балдахина кусок накрыл его, а следом последовал удар в пах, да такой силы и точности, что он с трудом сдержал крик. Следующий удар пришелся по защищенной шлемом голове – и вот тут взвизгнул уже кто-то другой. Выпустив из рук автомат, Араб без труда отразил еще два удара – термооптика позволила ему засечь местоположение противника даже в кромешной тьме. Взял противника на болевой прием, прижал к земле.
– Сволочь!
– Не брыкайся!!!
Тот, кто только что чуть не лишил его детородной функции (Араб был бы очень опечален, случись такое), замер.
– Ты русский?
– Нет, б..., араб! Ты что, спросить не могла, прежде чем бить? – Он уже понял, кто у него в руках.
– Я испугалась...
– Испугалась... – Было и в самом деле больно. – я тебя сейчас отпущу. Не брыкайся.
– Не буду.
Хорошо, что не был поврежден термооптический прибор, удар пришелся по каске в лоб, по кронштейну крепления, а не по самому прибору. Кронштейн был сделан солидно, из алюминиевого сплава, и держался.
– Что это на тебе такое?!
– Какая разница, е...
Новый приступ боли едва не согнул его пополам.
– Я не хотела, я думала, что это эти...
Разбираться было некогда.
– Иди за мной.
Пацаны без приказа вышли в коридор, стояли у двери – понятно, добровольно возвращаться туда, откуда с таким трудом вырвались, они не хотели. Араб мельком оценил их – один сухой, крепкий на вид, лет четырнадцати – должен выдержать дорогу, если его нормально одеть и если будет пища. Второй – с лишним весом, ниже этого – может не выдержать. Что же касается девчонки, то он ее не видел, но раз она сумела выломать откуда-то доску и вырвать кусок из балдахина – значит, сдюжит и переход.
– Мы уходим отсюда. Идете за мной, делаете то, что я скажу. Ни звука, никаких вопросов. Пошли!
Перед тем как выйти из коридора, Араб впервые включил переговорник, позволяющий ему разговаривать с напарником, даже если он находится за пять-шесть километров на ровной местности. Эта модель переговорника разрабатывалась для военных и не занимала руки – микрофон крепился на шее, на приспособлении, напоминающем ошейник, и снимал звук прямо с гортани. Наушник с небольшой антенной вставлялся в ухо.
– Проверка связи – Бес.
– Есть, – мгновенно отозвался эфир.
– Четверо выходят.
– Понял.
* * *
Капитан Рахим, командир моторизованного патруля ночной стражи не испытывал особого беспокойства, когда они подъезжали к базару. В конце концов, мало кто осмелится устраивать разборку у базара, откуда расторговывается половина производимого в Афганистане опия-сырца. Базар, по негласному соглашению всех противоборствующих группировок, считался «общим благом», никакие разборки на нем устраивать не следовало под страхом смерти. Тут были покупатели, тут был товар, тут было немало золота – и грабежи с убийствами здесь явно не к месту. Возможно, эта проклятая Аллахом тварь что-то напутала, и человек просто нажрался кишмишовки. А может быть, от этой дрянной кишмишовки Аллах и забрал его, как-то раз сам капитан купил по дороге в незнакомом дукане целую бутыль, позарился на дешевизну – и едва не умер. Трое суток лежал, не ел, не пил, в желудок как будто кипяток залили – еле втащил на крутую гору свою телегу жизни. На базаре всяким торгуют, надо быть внимательнее, а еще лучше – делать самому или покупать только в известном месте, у родственников или соплеменников.
«Лендровер» выехал на небольшую площадку перед забором, его сильно тряхнуло на неровности, капитан ударился грудью о дугу безопасности, опоясывающую машину сверху.
– Ты как едешь, сын ишака! – Капитан сунул кулаком в затылок этому тупому глупому ишаку Султану, который только месяц как сел за руль.
Султан безжизненно повалился на руль, машину снова тряхнуло, она теряла скорость, направляясь к забору рынка...
– Султан, ты...
Машину снова подбросило – что-то попало под колесо, капитан Рахим снова обо что-то ударился. Так ударился, что потемнело в глазах. Он попытался крикнуть – отдать команду, но из горла вырвался только хрип. Потом он почувствовал, что ноги его не держат...
Ударившись на небольшой скорости бампером о забор рынка, патрульный «Лендровер» остался безжизненно стоять на месте...
– По фронту чисто, – доложил Бес.
– Вперед!
Машина была совсем рядом, на такое они не смели и рассчитывать. Машина моторизованного патруля! Все лучше, чем добираться до их машины пешком.
– Делать?
– Делай...
Бес достал из кармана небольшую коробочку, нажал кнопку – впереди что-то хлопнуло, это походило на хлопок пастушьего кнута, взрыва почти не было видно, но целая секция забора начала падать наружу, открывая спецназовцам путь.
– Бегите за нами до машины. Ты старший, – ткнул пальцем в грудь Вадима спасатель.
Рассусоливать было некогда. Первым добрался до машины Бес, отпихнул со своего места убитого пулеметчика, моментально освоился с техникой. Это был старый авиационный спаренный лентового питания «Виккерс» калибра .303 – принц Акмаль жалел деньги даже на это. Но пулемет – есть пулемет, а этот, изначально сделанный как авиационный, отличался очень высоким темпом стрельбы... Чтобы стрелять из пулемета, Бес расстегнул ремешок и снял каску с закрепленным на ней прицелом.
