Митчелл знал, как ему следовало поступить. Если он серьезно решил поддерживать душевное равновесие, отделиться от всего земного, то ему следовало донести письмо до мусорной корзины в противоположном конце зала и бросить туда. Вот что ему следовало сделать.
Вместо того он положил письмо в рюкзачок, во внутренний карман, поглубже, чтобы не думать о нем.
Снова подняв глаза, он увидел, как к нему приближается та женщина из очереди. У нее были длинные прямые светлые волосы, высокие скулы и узкие глаза. Она не была накрашена, и одежда ее выглядела странно. Мешковатая футболка навыпуск и длинная юбка, доходившая до лодыжек. На ногах — кроссовки.
— В первый раз в Греции? — спросила она, улыбаясь чересчур широко, словно продавщица.
— Да.
— Давно вы тут?
— Всего три дня.
— Я тут уже три месяца. Большинство людей приезжают посмотреть Акрополь. И он прекрасен. Правда. Старина действительно потрясающая. Но что меня увлекает, так это история. Не в смысле древняя история. Я про историю христианства. Здесь столько всего происходило! Где, по-вашему, были фессалоникийцы? Или коринфяне? Иоанн Богослов написал Откровение на острове Патмос. И таких примеров множество. Евангелие было обнаружено в Святой земле, но начался евангелизм именно в Греции. А вы почему сюда приехали?
— Я грек, — сказал Митчелл. — Я тоже начался отсюда.
Женщина засмеялась.
— Вы для кого-то заняли это сиденье?
— Я друга жду, — ответил Митчелл.
— Присяду на минутку, — сказала женщина. — Как придет ваш друг, сразу уйду.
— Ничего, — сказал Митчелл. — Мы скоро уходим.
Он решил, что разговор окончен. Женщина села и начала рыться в сумке, висевшей у нее на плече, она что-то искала. Митчелл еще раз окинул бюро взглядом в поисках Ларри.
— Я приехала сюда учиться, — снова заговорила женщина. — В Новом библейском институте. Изучаю койне. Вы знаете, что такое койне?
— Это язык, на котором был написан Новый Завет. Древняя народная форма греческого.
— Ух ты! Большинство людей этого не знают. Я поражена. — Нагнувшись к нему, она спросила тихим голосом: — Вы христианин?
Митчелл замешкался с ответом. В религии хуже всего были религиозные люди.
— Я принадлежу к греческой православной церкви, — ответил он наконец.
— Так это же христиане.
— Патриарх будет рад об этом услышать.
— А с чувством юмора у вас, я вижу, все в порядке, — сказала женщина, в первый раз не улыбнувшись. — Наверное, помогает многие жизненные проблемы обходить.
Эта провокация сработала. Митчелл повернул голову, чтобы взглянуть ей в лицо.
— Православная церковь совсем как католическая, — сказала женщина. — Это христиане, но они не обязательно верят в Библию. У них столько всяких ритуалов, что иногда все это заслоняет собой суть.
Митчелл решил, что пора уходить. Он встал.
— Приятно было с вами познакомиться, — сказал он. — Удачи вам в изучении койне.
— И с вами приятно было познакомиться! Можно задать вам один вопрос, пока вы не ушли?
Митчелл подождал. Неподвижность ее взгляда действовала на нервы.
— Вы обрели спасение?
Скажи да — и все, подумал Митчелл. Скажи да и двигай отсюда.
— Трудно сказать, — ответил он.
Он тут же осознал свою ошибку. Женщина поднялась, ее голубые глаза впились в него, словно лазер.
— Нет, не трудно, — сказала она. — Это совсем не трудно. Просто надо попросить Иисуса Христа войти в твое сердце, и он войдет. Я так и поступила. И это изменило мою жизнь. Я не всегда была христианкой. Большую часть жизни я провела вдали от Бога. Не знала Его. Мне было все равно. Нет, я не увлекалась наркотиками, ничего такого. Не бегала по ночам. Но внутри у меня была эта пустота. Потому что я жила только для себя.
К своему удивлению, Митчелл обнаружил, что слушает ее. Не эти стандартные речи фанатиков о спасении или о приятии Господа. А то, что она говорит про собственную жизнь.
— Смешно это. Родился человек в Америке, растет, и что ему говорят? Говорят, что он имеет право на поиски счастья. И что для того, чтобы быть счастливым, надо иметь много всяких хороших вещей. Так ведь? Все это у меня было. Дом был, работа, друг. А счастья не было. Счастья не было, потому что я целыми днями думала только о себе. Думала, что мир вращается вокруг меня. И знаете что? Это не так.
Это прозвучало достаточно разумно и искренне. Митчелл подумал, что тут можно бы согласиться и пойти своей дорогой.
Но не успел он это сделать, как женщина сказала:
— Когда мы стояли в очереди, вы читали письмо. От вашей матери.
Митчелл приподнял подбородок:
— Откуда вы знаете?
— Просто почувствовала, вот сейчас.
— Вы через плечо подглядывали.
— Неправда! — Она игриво шлепнула его. — Хватит вам уже. Господь только что, вот сейчас, шепнул мне, что вы читали письмо от матери. Но я вам вот что хочу сказать. Господь тоже прислал вам письмо на адрес «Американ-экспресс». Знаете, что это за письмо? Это письмо — я. Господь послал меня, даже не дав мне об этом знать, чтобы я оказалась позади вас в очереди и рассказала вам, как Господь вас любит, как Он умер за вас.
В этот момент у лифтов появился Ларри.
— Вот и мой друг, — сказал Митчелл. — Приятно было с вами поговорить.
— Это с вами приятно было поговорить. Желаю вам приятно провести время в Греции, и благослови вас Господь.
Он дошел до середины зала, как вдруг она снова похлопала его по плечу.
— Просто хотела вам дать вот это.
В ее руке была книжечка карманного формата — Новый Завет. Зеленая, как листок.
— Вы вот это возьмите и почитайте Евангелие. Почитайте про благую весть Иисуса. И помните, ничего сложного тут нет. Все просто. Важно только одно: принять Иисуса Христа как Господа своего и Спасителя, и тогда вас ждет вечная жизнь.
Чтобы она отстала и заткнулась, Митчелл взял книжечку и пошел дальше к выходу из зала.
— Где ты пропадал? — спросил он у Ларри, приблизившись к нему. — Я уже целый час жду.
Спустя двадцать минут они уже двигались к Пелопоннесу. Автобус много миль проехал по плотно застроенной котловине города, а потом выбрался на прибрежную дорогу. У пассажиров на коленях были свертки — добыча из большого города. Через каждые несколько миль попадался крест, поставленный на месте дорожного происшествия. Водитель автобуса остановился и бросил монетку в одну из коробок для пожертвований. Затем он припарковал автобус у придорожного кафе и безо всяких объяснений пошел внутрь обедать, а пассажиры тем временем терпеливо ждали на своих сиденьях. Ларри вышел покурить и выпить кофе. Митчелл вытащил из рюкзачка письмо Мадлен, еще раз посмотрел на него и положил обратно.
