— Ваши люди, я думаю, уже убедились, что никого.
— А вы, насколько я понимаю, Калачева Елена Матвеевна?
— Правильно понимаете, — язвительно улыбнулась Тамара. — Чем обязана столь неожиданному визиту?
Офицер протянул ей какую-то бумажку:
— Придется отправиться с нами, Елена Матвеевна. Одевайтесь. И предъявите, пожалуйста, документы.
— Конечно. — Тамара достала из кармана потрепанный паспорт, который вчера оставил ей Василий Сергеевич. — Подождите, через десять минут я буду одета.
«А ведь девка уже подготовилась к тому, что ее должны брать. Ждала нас. В каком еще другом случае таскают ксиву в домашнем халате? Молодцом, железные нервы, — уважительно подумал капитан убойного отдела Красносельского РОВД. — Жаль, что на ней такая статья. А то, глядишь, и познакомились бы поближе. Симпатичная девочка».
…В этот момент Тамара, натянув джинсы и свитерок, вышла на балкон и на прощание помахала рукой черной «девятке», в которой всю ночь продежурили два типа в кожаных куртках. И которую девушка вычислила еще вчера.
— До встречи, ребята, — одними губами прошептала она. — Пожелайте мне, чтобы все срослось.
Тамара не ждала ответа, но «девятка» вдруг коротко мигнула ей дальним светом.
Глава 16
МОЯ ИГРА. МОИ ПРАВИЛА
Герда. 18 июля 1999 г. 04-20 — 05-30
Мы не доезжаем до знакомой калитки в высокой кирпичной ограде метров двухсот. Забава запарковывает «Транзит» на узенькой подъездной дорожке к какому-то заброшенному строению, и я отмечаю, что место выбрано очень удачно. С одной стороны, микроавтобус не отсвечивает на пустынной дороге, а стоит чуть в стороне так, словно оставлен здесь хозяином на ночь. С другой стороны, из машины отлично просматривается весь путь до освещенной тремя фонарями площадки напротив калитки, к которой сейчас направится приговоренная Крошка под конвоем мордоворота Забавы.
«Двести метров туда. Встреча с Олегом. Двести метров обратно. На все про все примерно десять минут, — прикидываю я. — Не понимаю только, почему снова все так усложняется. Не проще ли было бы доставить нам эту „мумию“ сразу, как только мы разобрались с последним охранником? Пока Олег возился б со шнифером, я успела бы обрядить коматозу в свое шмотье, и мы, оставив ее на растерзание Гепатиту и забрав взамен зип и вольту, спокойно отправились бы к микроавтобусу.
Вместо этого устроили какую-то непонятную чехарду и угробили кучу лишнего времени. Впрочем, вполне возможно, что Андрей преследует этими вроде бы неуклюжими действиями какие-нибудь свои тайные цели. Например, стремается появляться возле паленого дома и светить там свою машину. Или, скажем, хотел сначала заполучить меня и Диану, а потом уже отдавать на растерзание Крошку. Может быть миллион каких-то других причин, и, если пытаться сейчас перетасовать хотя бы их малую часть, моя будка может попросту лопнуть от перегрузки. Ко всему прочему, я за сегодняшний вечер слишком устала. И мне очень хочется спать».
— Герда, не засыпай, — вполголоса произносит Андрей. — Прощайся с крестницей. И помоги ей выбраться из машины.
Мне не нравится, что этот мерзавец имеет наглость указывать мне, что следует делать, но возмущаться у меня сейчас просто нет сил. Я молча беру Крошку под локоток, и она послушно поднимается с сиденья, делает несколько автоматических шагов к двери. Переодевая ее в свое шмотье, я просекла, как управлять этой куклой. Надо чуть-чуть подтолкнуть и проконтролировать направление движения, а дальше всё пойдет как по маслу. Никаких усилий в обращении с Крошкой прилагать абсолютно не нужно. Не сомневаюсь, что Забава доведет ее до калитки без единой проблемы.
А Олег без единой проблемы расстреляет ее из автомата.
— Что же, прощай, Крошка… — задумчиво шепчу я, когда водитель помогает «крестнице» выбраться из машины. Я выхожу следом за ней. — Прощай… Не пошло тебе впрок то, что я за тебя когда-то подставилась. Топтала бы ты сейчас зону, глядишь, была бы жива.
Я возвращаюсь в машину, на этот раз без проблем захлопываю за собой дверь и устраиваюсь на том самом месте, где пять минут назад сидела приговоренная к смерти Крошка.
— Как это с ней произошло? — поднимаю взгляд на Андрея. Внутри машины темно, и я различаю лишь смутные очертания его фигуры и чуть более светлый овал лица.
— С Крошкой-то? — вздыхает он, и я пытаюсь решить, есть ли в этом вздохе хотя бы капелька искренности. Наверное, есть. — Когда вытащили ее из «пятерки», удавалось держать ее под контролем почти целый год. Думали, все, кошмар позади. Радовались, праздновали, а эта пакость тем временем всё-таки изловчилась добраться до кокаина. И снова подсела с первой же дозы. А еще годика через полтора с кокса перешла на метадон.
Дица-Ди у меня за спиной понимающе хмыкает:
— Понятно, почему у вашей любимицы сгорели мозги. Решили резко сдернуть ее с метадона?
— Да.
— Она при этом вполне могла сдохнуть, но предпочла лишиться рассудка.
— Лучше бы сдохла.
— По уму, ее надо было сначала перевести на джанк. И уж только после этого… Поспешили, ребятки.
— Теперь все позади.
— Вместо свихнувшейся наркоманки у тебя появилась полноценная я? Так ведь, Андрюша?
Он молчит.
— Так ведь, Андрюша? — повышаю я голос. — Объясни-ка, зачем тебе понадобились мы с Диной-Ди?
Мне очень хочется услышать, что скажет этот самоуверенный фофан, который считает, что он самый умный, что все просчитал и всех обвел вокруг пальца. Я просто мечтаю, чтобы он сейчас попытался впарить мне какую-нибудь напыщенную парашу о любви с первого взгляда и терзаниях совести. А я бы сделала вид, что повелась на эту чушь, прикинулась бы дурой и при этом словила бы кайф.
Но вместо того, чтобы попробовать заправить мне арапа, Андрей лишь устало вздыхает.
— Герда, давай не сейчас. Отложим эту беседу на час. Просто я хочу все объяснить тебе наедине.
— Я могу выйти, — моментально реагирует Дина-Ди, но я и бескомпромиссно заявляю:
— От Дианы у меня нет секретов!
— И все же, поверь, нам надо поговорить наедине, — настаивает Андрей. — Мне предстоит объяснить тебе многое. Поэтому давай подождем, когда вернется Забава, отъедем в какое-нибудь тихое место и там спокойно поговорим. Хорошо?
— Договорились, — нехорошо улыбаюсь я, не опасаясь, что в темноте Андрей разглядит эту улыбку и заподозрит, что все его незатейливые ходы давно мной просчитаны.
На какое-то время в салоне «Транзита» повисает гнетущая тишина. Ни шороха, ни вздоха, лишь гудение одинокого комара, заблудившегося между сиденьями. Я в окно вижу, что Забава и Крошка дошли до калитки. Еще секунда, «мумия» скрылась из виду.
Забава сразу же разворачивается и отправляется обратно к машине.
