Лошади остановились на середине моста. Минутная стрелка с неслышным почти щелчком замерла на делении «двенадцать», завершая круг и начиная новый.
Пунктуальность явно была в числе принципов работников Тринадцатого департамента.
Вега отделился от статуи, быстрым, но не суетливым шагом приблизился к карете, открыл дверцу и сел. Против ожидания его внутри никто не ждал.
В следующий миг щелкнули вожжи и лошади с места взяли крупной рысью. Вега, усмехнувшись, откинулся на спинку сиденья.
Значит, он все же смог заинтересовать Александра Здравовича. Впрочем, сомневаться в своем умении кого-либо действительно заинтересовать, ему не приходилось.
Окна кареты были плотно закрыты. Даргел даже не стал пытаться открыть их.
Спустя полчаса лошади остановились. Дверца распахнулась, возле кареты стоял невысокий человек, закутанный в плащ. Вега спрыгнул на мостовую, человек указал ему на неприметную дверь. Все же успев краем глаза оглядеться, он понял, что находится где-то в «благородных» кварталах.
За дверью обнаружился холл, из которого вели три коридора. Человек в плаще обогнул даргела и знаком же предложил ему следовать за ним. Собственно, ничего иного Веге и не оставалось…
Пройдя несколько коридоров, освещенных тусклыми лампами, спустившись по одной лестнице и поднявшись по другой, его спутник остановился у тяжелой двери с бронзовой ручкой. Указав на эту дверь, он отступил в тень.
Вега постучал.
Ответа не было.
Постучав еще раз, но так и не дождавшись ответа, Вега толкнул массивную дверь от себя. Она оказалась не заперта.
За дверью оказался небольшой кабинет, обставленный дорогой, но не вычурной мебелью. Стол, за ним – кресло, несколько шкафов, кушетка, три стула. Кабинет не выглядел обжитым, но его явно использовали – на столе лежали какие-то бумаги, стояли чернильница и подставка с перьями, да и шкафы были заставлены книгами. Скорее всего, у кабинета просто не было постоянного хозяина.
Отметив все это, Вега расположился на стоящем у стола стуле и приготовился к ожиданию.
Спустя около двадцати минут дверь распахнулась и в комнату вошел человек.
Он был на полголовы ниже даргела, около шести с половиной футов. Стройный, но не хрупкий – в его движениях проскальзывала грация хищника. Дорого и со вкусом одет – Александр, а это был именно он, явно отдавал предпочтение темно-красным и черным оттенкам. На поясе – длинный меч, явно боевой, в потертых ножнах, которые не вязались с дорогой одеждой. На вид главе Тринадцатого стола Имперской канцелярии было от тридцати до сорока лет – точнее не скажешь, но в черных волосах, заколотых с художественной небрежностью, не было ни единого седого волоса. Карие глаза с вишневым отливом, в которых светился живой и острый ум, внимательно изучали Вегу.
Даргел встал, поклонился.
– Вам все же хватило наглости явиться на встречу, – с некоторым удовольствием в голосе, смешанным с легким удивлением, констатировал он. Голос у него был звучный, но при звуках этого голоса Веге стало несколько не по себе. – Что же, доброй ночи, Вега де Вайл.
– Доброй ночи, герцог, – единственное, что удалось выяснить наверняка, – это титул главы ООР.
Александр бросил черный плащ с темно-алым подбоем на кушетку, сел в кресло напротив даргела. Его взгляд скользнул по белому шарфу из тонкой шерсти, скрывавшему шею Веги.
– У вас болит горло? – с усмешкой поинтересовался он.
– Да, немного простудился, – с такой же усмешкой отозвался де Вайл.
Здравович рассмеялся. Если при звуке его голоса Веге стало не по себе, то сейчас его до костей пробрал могильный холод.
– Вы мне нравитесь, юноша. Ваша сумасшедшая наглость выдает в вас человека либо ненормального, либо уверенного в себе.
– Мне лестно слышать, что вы не сочли меня самоуверенным, – поклонился даргел.
– Если не секрет, на что вы рассчитывали, демонстрируя свою наглость столь дерзко?
– На что я рассчитывал? Заинтересовать вас, – честно ответил Вега. Ему категорически не нравилось поведение Здравовича, он очень не любил, когда не мог предсказать действия собеседника. И в то же время он был в восторге. Ему предлагали знакомую игру, пусть даже на новый манер, по которой успел соскучиться за два месяца в Мидиграде, а до того – полвека бездействия в захваченном его расой мире.
– Вы хотите работать в Тринадцатом департаменте. Почему вы просто не пришли в представительство ООР, а предложили мне встречу столь необычным способом?
– Через подосланного вами убийцу?
– Не мной. Вы, милорд де Вайл, меня заинтересовали, и у меня не было причины желать вам смерти. В конце концов, мне нужны такие люди, как вы. Просто вы имели несчастье сильно обидеть его Императорское величество Лаарена III своей наглой выходкой на площади Пяти Эшафотов.
– Я сожалею.
– О, в этом я сильно сомневаюсь. Впрочем, это не имеет значения. Все же, почему вы не пришли в представительство Тринадцатого департамента, если уж хотите работать со мной?
Веге очень понравилось, что Здравович не сказал «работать на меня». Александр с самого начала показывал, что он предлагает относительно равноправное сотрудничество, а не подчиненное положение в рамках «знай свое место».
– Все дело в том, что мое прошлое едва ли устроило бы вас при проверке потенциального сотрудника, – с улыбкой ответил даргел.
– Чем же? За вами тянется кровавый след? Или вас разыскивают за преступления против Империи? – Глава ООР рассмеялся.
– Не в этом дело. Проблема моего прошлого в том, что его нет и я не желаю отвечать на вопросы, связанные с ним.
– Что значит «нет прошлого»? Вы хотите сказать, что мне не удастся его отследить?
– Именно.
– Вы недооцениваете меня. – На сей раз улыбка Здравовича более походила на оскал.
– Просто вы не знаете меня.
– Вы здорово рискуете. Мне сейчас ничего не стоит забрать вас в подземелья Тринадцатого департамента, а там в спокойной обстановке – не для вас спокойной – выяснить, кто вы такой, откуда вы взялись и почему вас не берет сильнейший яд.
– Яд?
– Сперва Темная пыталась вас отравить. Странно, что вы этого не почувствовали. Ответьте, что мне мешает поступить именно так? И заметьте, это не угроза, а…
– Всего лишь констатация факта? Отвечу – я вас заинтриговал, и вы понимаете, что подобный мне человек может быть для вас полезен. – Вега прекрасно понимал, что выкладывает на стол почти все козыри. Но сейчас игра велась по правилам «пан или пропал». – Видите, я с вами предельно откровенен. Моих преступлений, совершенных в Мидиграде и его окрестностях, хватит на полдесятка смертных казней, я признаю, что мне есть что скрывать, и при этом не побоялся прийти на эту встречу, более того, сам хотел, чтобы она состоялась.
