Чарли не стал обращать внимания на сердитые взгляды отца и дочери.
— Джиллиан ответила?
— Нет.
— И вы не вернулись? Не пошли удостовериться, что с ней все в порядке?
— Нет, — прошептала Уитни, и нижняя губа у нее задрожала. — Вы даже не представляете, как я об этом жалею!
Когда Мэг была еще совсем маленькой, она пряталась под диваном каждый раз, когда отец надевал форму. И не потому, что боялась полицейских. Просто когда отец надевал лаковые туфли, фуражку и блестящий значок, он уже не был тем человеком, который по воскресеньям готовил ей блинчики в форме головы Микки-Мауса и щекотал ее пятку, чтобы она спрятала ноги под одеяло. На работе он казался жестче, как будто не мог согнуться, боясь сломаться пополам.
Сидеть на кровати в окружении собственных мягких игрушек… и отвечать на вопросы отца под диктофон — что может быть удивительнее? Еще более странным казалось то, что отец выглядит таким же взволнованным, как и она.
Сердце Мэг билось, как у колибри, настолько быстро, что она была уверена: в любую минуту оно может разорваться у нее в груди. Вся ночь казалась одним размытым пятном. Впервые она пожалела, что не может давать показания в участке, как Челси и Уитни. «Ты справишься», — заверила себя она.
Мэг закрыла глаза и вспомнила, как бежала назад в лес, как срывала с дерева ленты и мешочки с травами. Ей все удалось, никто ничего не узнал.
— Милая, — обратился к ней отец, — ты как? Мэг кивнула.
— Просто подумала о Джиллиан.
Отец наклонился, убрал волосы с ее лица и заправил их за ухо.
— Ты отлично держишься. Нам осталось уточнить некоторые детали.
— Хорошо, потому что мне трудно об этом говорить, — призналась Мэг.
Отец снова включил диктофон.
— Ты что-нибудь слышала после того, как вы ушли?
— Нет.
— Ни криков Джиллиан? Ни звуков борьбы? Ни треска веток?
— Ничего.
Чарли поднял глаза.
— Почему вы отпустили ее одну?
— Трудно… вспомнить точно.
— Попытайся.
— Идея принадлежала Джиллиан, — негромко сказала Мэг. — Ты же знаешь, какая она, когда вобьет что-то себе в голову. После разговора с этим человеком, я думаю, она решила, что ей море по колено.
— Кто-нибудь пытался ее разубедить?
Мэг поспешно закивала.
— Челси… или Уитни, по-моему… точно не помню. Кто-то сказал, что ей не стоит идти одной.
— И?
— А она… никого не стала слушать. Сказала, что хочет прогуляться в пещеру со львом, чтобы было о чем рассказывать. Иногда она такая…
Отец пристально смотрел на нее. Настоящий детектив, по его непроницаемому лицу невозможно было прочесть, о чем он думает.
— Папа, — прошептала Мэг. — Я могу что-то сказать… не для протокола.
Он кивнул и выключил диктофон.
— Той ночью… когда я улизнула из дома… — Мэг понизила голос. — Я зря так поступила.
— Мэг, я…
— Знаю, ты ничего не сказал, когда я рассказала тебе об изнасиловании, — поспешно продолжила она. — Знаю, что ты работаешь детективом, а не папой. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я сожалею о том, что ушла из дому. Очень сожалею.
— Могу я тебе тоже кое в чем признаться? Не для протокола?
Отец уставился на небольшой подтек на потолке и поморгал, как будто борясь со слезами. Хотя, скорее всего, Мэг просто ошиблась, потому что еще никогда в жизни не видела, чтобы отец плакал.
— Все время, пока я слушал показания Джиллиан, я слышал твой голос. Я отправлял улики в лабораторию и представлял, что получил их от тебя. Мне жаль, что такое случилось с твоей подругой, Мэг… но я чертовски рад, что это не случилось с тобой.
Он нагнулся и обнял дочь. Мэг спрятала лицо у него на плече — отчасти чтобы успокоиться, отчасти чтобы не признаться в том, что ему знать не позволено.
Молли изо всех сил дрыгала ножками, а Мэтт пытался надеть на нее подгузник.
— Кладешь ее на пеленальный столик, — вслух размышлял он, — а она пытается вырваться, как Серхан Серхан.
[14]
Чарли полез в карман и достал золотой значок. Раскачивая им над малышкой, он попробовал отвлечь ее, чтобы Мэтт успел застегнуть комбинезончик.
— Кажется, что Мэг никогда не была такой крошкой.
— Да, а мне не верится, что Молли когда-нибудь станет взрослой.
Мэтт взял дочь со столика и понес в гостиную, Чарли пошел за ним.
— Ты удивишься, — заверил Чарли, — но однажды ночью ты уложишь ее спать под колыбельную, а наутро она проснется, слушая музыку «Лимп Бизкит».
— Что еще за «Лимп Бизкит»?
— Тебе и знать не стоит!
Чарли опустился на диван. Мэтт положил малышку на разноцветный игровой коврик.
— Я уже начал подумывать о том, чтобы продавать такие в тюрьмах, — пошутил он. — Чтобы с потолка свешивались маленькие зеркала, погремушки, пищалки и заключенные не скучали. Представьте, у них уровень развития пятимесячного ребенка, хотя Молли явно даст им фору. — Он опустился на стул напротив Чарли. — Может быть, как прокурор я получу намного больше доказательств, которые, в противном случае, никогда бы не получил.
Он потянулся через кофейный столик за пачкой документов.
Чарли мгновенно переключился на работу.
— Похоже, что дело — раз плюнуть, согласен?
Мэтт пожал плечами.
— Потерпевшая может опознать своего обидчика, у него есть предыдущая судимость, мы располагаем неопровержимыми уликами. А теперь еще и подкрепленными показаниями трех свидетелей.
— Подкрепленными… — повторил Мэтт. — Интересное слово. — Он взял первый протокол и пролистал до страницы, где часть диалога была помечена маркером. — Ты это читал?
Чарли взял протокол у него из рук и просмотрел.
— Да. После того как Джилли ушла, в Уитни О'Нил заговорила совесть и она стала звать подругу, которая не могла ответить, потому что боролась с нападавшим.
Мэтт протянул ему следующий документ, показания Челси.
— Эта девочка утверждает, что предложила проводить Джилли домой еще до того, как та ушла. Однако об этом ничего не сказано в показаниях Уитни О'Нил.
Чарли фыркнул.
— Это мелочи. Как они могут помнить каждую секунду той ночи? Ради бога, они в один голос указывают время, когда этот парень появился, что он им сказал и как выглядел. Они все признают, что ничего не слышали. Вот на этом должны сосредоточиться присяжные.
